Книга колдовства

Джейкоб Хаусман был истинным владыкой острова, и то, что он позволил сначала Себастьяне и Лео, а затем и Асмодею с Люком поселиться в его владениях (а все воспринимали Индиан-Ки как его владения), объяснялось множеством причин. Деньги и физическая сила играли тут далеко не главную роль.

Если говорить прямо, Себастьяна принялась флиртовать с Хаусманом, но делала это так деликатно и искусно, что могла вполне рассчитывать не только на собачью преданность хозяина острова, но и на дружелюбное отношение к себе его «хозяйки». Не поручусь, что в дело не пошли заклинания и заговоры. Во всяком случае, обо всех подробностях моя мистическая сестра предпочитала скромно умалчивать. Более того: я заметила, что Хаусман побаивается Асмодея. Стоило посмотреть на этих двоих, когда они стояли рядом, и становилось ясно, что первый боится второго. Это говорило об Асмодее куда красноречивее, чем мог бы выразить сам Хаусман, несколько лет назад прибывший на Индиан-Ки с острова Стейтен-Айленд и сумевший превратить здешнее поселение в процветающий порт, соперничавший даже с Сент-Огастином, который располагался в нескольких сотнях миль к северу, и с островом Ки-Уэст — на расстоянии однодневного морского перехода к югу. При этом площадь Индиан-Ки составляла всего одиннадцать акров! Такому человеку, как Хаусман, очень трудно внушить чувство страха, однако Асмодею это удалось.

Однажды мне довелось узнать, в какую сумму обошелся Хаусману остров. Пять тысяч долларов — именно столько он заплатил в 1831 году, когда отплыл на юг, имея при себе прорву денег наличными, а за душой — множество грехов. Он прекрасно понимал, что эти грехи не дадут ему покоя, пока он тихонько не осядет в каком-нибудь укромном уголке. В ту пору ему было почти столько же лет, сколько было мне в тот год, когда я впервые высадилась на его остров (то есть чуть более тридцати). Тогда у него имелось много поводов страшиться закона, но теперь беспокоиться было не о чем, ибо здешние законы писал он сам. Точнее, Хаусман как раз и представлял собственною персоной верховный закон острова Индиан-Ки.

Короче говоря, Хаусман уговорил прежнего владельца, некоего Гибсона, продать ему в полную собственность это «имение». Похоже, Гибсон не представлял себе ценности того, чем владел. В те времена Индиан-Ки представлял собою якорную стоянку на оживленном торговом пути, незначительный перевалочный пункт с полуразвалившимся двухэтажным постоялым двором, где иногда останавливались моряки, поджидавшие, когда поблизости произойдет очередное кораблекрушение, после которого им будет чем поживиться, и развлекавшиеся в ожидании этого праздника игрой в принадлежавшие Гибсону кегли и его же бильярдом, не говоря о прочих удовольствиях, в высшей степени популярных среди сошедших на берег моряков. Первое место в этом ряду принадлежало — будем откровенны до конца — девкам и выпивке. Однако Хаусман разглядел потенциал островка, который военные в силу его месторасположения сочли бы важным стратегическим пунктом: Индиан-Ки находился всего в тридцати пяти милях от рифа Кэрифорт, где кораблекрушения случались одно за другим, после чего покинутые командами суда вместе со всеми товарами доставались тому, кто первый на них наткнется и заявит свои права. Кроме того, отсюда было рукой подать до колодцев на острове Лоуэр-Маткумб-Ки, откуда завозили пресную воду в неограниченном количестве. К тому же за Индиан-Ки с давних пор закрепилась репутация места, где нет москитов. Слух этот пустил сам Хаусман, но в нем содержалась доля истины — как из-за расположения острова, так и из-за здешней розы ветров. Bref, то было место, вполне пригодное для жизни или, во всяком случае, обещающее таковым стать.

Хаусман развернул на острове бурную деятельность. Он проложил улицы, вдоль которых вскоре выросли дома, окруженные садами. Он позаботился о завозе саженцев и плодородной земли, чтобы они могли продолжить рост. Ну и конечно, покупал рабов. Для поддержания «бизнеса» заселивших остров охотников за чужим добром он построил склады, причалы и пристани, а также несколько цистерн для хранения воды — одна из них была высечена из мрамора во время нашего пребывания на Индиан-Ки. Она обошлась хозяину острова в четыре тысячи долларов. Хаусман привлекал мастеровых, необходимых для исполнения его замыслов: кузнецов, судовых плотников, конопатчиков, портных, поваров и прочих; все они жили на острове душа в душу, ибо Хаусман настаивал на гармонии, поддерживая ее с помощью своих сторонников и периодических публичных выступлений по различным поводам.

Таково было состояние острова, когда на него высадились мы с Каликсто. Да, в далеком 1838 году Индиан-Ки был поистине райским уголком. Увы, процветание нередко ведет к раздорам, и тогда люди разделяются на противоборствующие партии.