Книга Корешей

Си Оу Корриган никогда не бывал на дежурстве трезвым. Как можно утаить опиумный ступор от барака, где больше половины за эти опиаты и сидит? По указанному диагнозу мы расходились разве что в деталях: торчит ли он на рецептурных таблетках или уже перешел в стадию, когда порошок покупают на улице и сразу, не отходя от кассы, вдыхают носом?

Заступал Корриган в пять утра. К обеду, к часикам двенадцати — висел уже конкретненько, иной раз стоя. Многих вынужденно соскочивших от зависти просто корежело. Зыки полушепотом поднимали вопрос: «А чем это мусор лучше нас?». Но большинство понимали, что Корриган - дар судьбы и оберегали дубака и от добровольных стукачей и от въедливого старшего смены.

Корриган уносился в опиумные грезы как в сон внутри сна в блокбастере Нолана, а Люк ставил лоха из молодых — разбудить СиОу если нагрянет капрал или, упаси господи - лейтенант. У англосаксов четкая иерархия рубашек. Рубашка без воротника — нижний чин, черная рубашка, но уже с воротником — средний, крахмальная белая рубашка с бронзовыми бирюльками — это три раза «ку» или как принято у англоедов - «гип-гип ура».

Охранять сержанта Корригана от другой мусорской нечисти в Кэндиленд не считалось за падло — мы знали, что очень скоро он очутится или на нашем месте или в дешевой ветеранской лечебнице. Но пока он творил лишь добро и мы оберегали, даже любили его как могли. Его называли не «эй, Нефф», а «Отец Корриган» - отдавая должное католическим, ирландским корням вертухая.Стокгольмский синдром.

Корриган знал, что мы знаем и платил добром. Ни разу за мои два месяца он не устраивал шмон без прямого приказа от капрала. Да и какой смысл был нам его сливать? Прислали бы нового, скорее всего черного расиста — а половина вертухаев в Кливлендской окружной ненавидят Кэндиленд за неприкрытую белую сегрегацию. В тюрьме четко видно, как непрочен американский миф про «мелтин пот» - плавильный тигль, где смешиваются все расы и дают плохо пропеченный полуграмотный продукт называемый «средний джо-потребитель». Фуюшки. Тюрьма четко все расставляет на места — как война. Белый с белым, черный с черным, латинос — с латиносом. Кто и в самом деле джо потребитель, а кто просто — джо слюнки пускатель.

Однажды, правда, Корриган пытался устроить нам шмон.

Белый негр по кличке Лаки, чувак, который делал зарядку каждый день ровно по три часа, и на чьем торсе не то что каждую мышцу, каждое волокно этой мышцы можно было различить, подкрался к пиначещему Корригану сзади и громко заорал свою любимую речевку:

«Да как же задрали клятые змеи на этом клятом самолете». Сэмюэл Л Джексон орет так в фильме «Змеиный полет»(обязательно добавьте черный акцент).

Отец Корриган взвился, схватил черный гарбиджный мешок для шмона и двинул трясти наши шконари, как вдруг замер на полпути — его то ли нагнал опиум, то ли сияние душевной доброты. Он улыбнулся, махнул рукой и снова отъехал.

Если отец Корриган и не любил кого, так это извращенцев. Вот единственное условие, за что Корриган мог отлучить человека от Кэндилендского рая. Хотя не факт — может просто не хотел конфликтов в свою смену. Некоторые первоходы скрывали по неопытности свою статью по прибытии в округ. Бывалоча, что ваша сопроводиловка от вас отстает на пару дней — как например у меня — бумаги шли из Евклида неделю.

Не понятно, на что эти растлители рассчитывали. Насильников и педофилов не любят ни в одной тюрьме мира. Барак в шестьдесят шесть человек, которые месяцами из него не выходят и практически слились в единый организм. Организм нервный, потому что большинство не знает дату суда и, самое главное, его исход. Большинство видит как несправедливая система их имеет и скрипит зубами от бессилия. Некоторые обманным путем выкрутили у соседей булочки хани банз и соседи точат на них заточку.

Заточки в американских тюрьмах делают из пружины, а пружина находится внутри помпы галлоновой бутыли для дезинфицирующего мыла. Раз в два-три дня хозрабочие привозят тележку с эдакой бутылью и другой моющей канителью. Бутыль нам не положена — они прыскают дозу в суточную тару.

Пока хозрабов отвлекает ханибанзами Люк, его лазутчики извлекают из помпы пружину с ловкостью нейрохирургов. А уж наточить ее для тех кто не умеет читать и не особо жалует зарядку — наточить ее в бесконечные тюремные часы вообще дело самурайской чести.

Получается «шэнк» - заточка которой можно сделать больно или взять вертухая в заложники мягко прислонив шэнк к его соннику. Убить шэнком крайне сложно, а вот поранить, пустить педофилу кровушку — одно удовольствие для любого джентльмена в Кэндиленд. Как правило педофилы очень боятся вида собственной крови и получают мощнейшую психологическую травму.Одним словом — Кэндиленд комок черной энергии, которому необходим клапан. И тут появляется сутулый очкарь, рассказывает будто за вождение в нетрезвом, а через день хозобслуга, что трется рядом со штабами, доносит: «мальчоныш-то надругался над малолетней племянницей своей гел-френд».