Книга магов (антология)

И тут свершилось чудо — не то, правда, о котором толковал Баварец, но по-своему не менее удивительное. Старик, не отпуская плеч Тьедри, повернул голову.

— Олифант?..

— Олифант, — спокойно подтвердил Тьедри.

— Вон оно что… Ну прости, если так. Твое право… Ты первый услышал… Господи, но почему не я?.. Я не хуже него все знал и понимал!..

Тьедри мог только промолчать. Он и сам не знал, почему Олифант выбрал именно его. Он только помнил старый завет: есть схватки, от которых грешно уклоняться, потому что ты — единственный, кому дано сказать правду и подтвердить ее мечом. Даже если вокруг — целое войско доблестных и искушенных в делах чести баронов.

* * *

Всякий роман хорош во благовременье — умница Леночка поняла это, когда ее любовь с Валентином Сутиным вылилась в какую-то уж больно деловитую форму. Они встречались дважды в неделю — собственно, рядовая среднестатистическая супружеская пара тоже занимается сексом примерно дважды в неделю, однако есть же и другие радости в совместной жизни.

Совместная жизнь сперва наметилась светлым блистательным видением в воображении Леночки, но в воображении Сутина ей места не нашлось.

Леночка понимала, что произошло. Их привлек друг к другу азарт, охвативший кафедру, когда шла смена власти. Образовались три группировки, если считать группировкой тех, кто соблюдал подчеркнутый нейтралитет. В двух из них резко окрепли связи между людьми, завелись вечерняя беготня в гости и прочая роскошь человеческого общения, включая внезапно вспыхнувшие романы.

Роман с Сутиным был хорош во всех отношениях — Валентин был единственным достойным кандидатом для молодой женщины, не желающей до могилы оставаться магистром, пусть даже диплом защищен в столичном институте.

Валентин был довольно молод, его тридцать пять и ее двадцать пять прекрасно друг другу соответствовали. Валентин был даже в меру хорош собой, именно в меру, потому что красивый муж — для соседок, а Леночка спланировала замужество. Валентин в своем неудержимом стремлении вверх мог автоматически прихватить с собой любимую женщину.

В общем-то, и прихватил… Но счел, очевидно, что этого ей вполне должно хватить для счастья.

Поэтому, убедившись, что Леночка довольна им как мужчиной и дремлет в безупречном блаженстве, Сутин повернулся на левый бок и взял с тумбочки стопку ксерокопий.

Прочитав первую страницу, он хмыкнул. Прочитав вторую, невольно присвистнул.

— Денег не будет… — пробормотала Леночка.

— Уфимов свихнулся!

— Кто?

— Уфимов… — Тут Валентин сообразил, что фамилия подруге и впрямь незнакома. — Это физик, доктор наук, без пяти минут лауреат Нобелевской премии. Мне вот дали его последнюю статью — сказали, что лично мне она будет очень интересна.

— Физика, тебе?!

— Нужно же было просмотреть хоть по диагонали. Называется «Некоторые аспекты теории сверхвысокого вакуума». Название многообещающее! — Сутин тихо рассмеялся. — Знаешь, что это оказалось? Доказательство существования астрала на уровне фотонов и микролептонов. А Нобелевскую премию этот сумасшедший, очевидно, получит, когда докажет микролептонную сущность Господа Бога.

— Перестань, — одернула его Леночка. В последнее время она отказывалась понимать шутки над религией.

— Он элементарно подставляет вместо понятия «сверхвысокий вакуум» понятие «астрал» и наоборот. Игра слов! Вакуум у него — вот, читай! — «…всепроникающ, связывает между собой малейшие составляющие материального мира, способен порождать частицы, оставаясь при этом неуловимым для материального мира…»

— Ну и что?

— Погоди, сейчас……. способен двигаться, сгущаться, разряжаться…» А вот тут у него уже «астрал». «Используя это, можно коагулировать любой предмет…»

— Что сделать?

— Материализовать. «Или, наоборот, этеризировать с помощью психической энергии». Вот! «Астроментал»! Тебе это слово ничего не напоминает?

— Напоминает, — согласилась Леночка. — Два сапога пара.

— Точно. У Шемета, оказывается, все это время был собрат по духу. К этой теории сверхвысокого вакуума пристегнуть теорию рассеянного и концентрированного ментального импульса — и все проблемы мироздания решены на сто тысяч лет вперед!

Валентин злился. Статья, ради которой он потратил полчаса жизни (вышел не на своей остановке метро и прождал опаздывающего приятеля по меньшей мере десять минут), оказалась очередным шарлатанством. Только шарлатан имел знаменитую фамилию.

— «Астроментал»! — повторил он сердито. — Двести лет назад была «лярва», потом в моду вошел «эгрегор», теперь новый виток спирали — «астроментал». Вот лишь бы новое слово выдумать!

Леночка не ответила. Она понимала природу этой злости.

Когда раскол на кафедре достиг предела (а необходим он был ради давно назревших кадровых перестановок), прозвучало обвинение в научном шарлатанстве и в расходовании государственных средств на всякие сомнительные и не дающие результата эксперименты.