Книга Мечей

Рейенис, младшая жена, была первой. Мальчик, родившийся у нее в 7 году от Завоевания Вестероса, был очень мал, очень слаб и все время плакал. Королевские мейстеры не ручались за его жизнь. Грудь он брал только у матери, отвергая кормилиц, и проплакал, по слухам, две недели подряд, когда его отлучили. Он столь мало походил на короля Эйегона, что кое-кто осмеливался даже предполагать, будто отцом его был один из многочисленных фаворитов Рейенис, певец или лицедей. Расти и крепнуть принц Эйенис начал, лишь получив в подарок молодого дракона по имени Ртуть, только что вышедшего из яйца на Драконьем Камне.

Когда королева Рейенис погибла в Дорне со своим драконом Мираксесом, Эйенису сравнялось три года. Мальчик был безутешен, перестал есть и ползал на четвереньках, словно ходить разучился. Отец отчаялся в нем, и при дворе сплетничали, что Эйегон хочет взять другую жену, ибо Рейенис умерла, а Висенья, похоже, бесплодна. Король в таких делах ни с кем не советовался, однако многие лорды и рыцари привозили ко двору своих дочерей, одна страшнее другой.

В 11 году королева Висенья внезапно объявила, что понесла, положив конец злобным наветам. Она утверждала, что у нее будет сын, что вскоре и подтвердилось. Новый принц явился на свет в следующем году. Мейстеры и повитухи говорили, что еще не видывали такого здоровенького младенца: при рождении Мейегор весил чуть ли не вдвое больше, чем его старший брат.

Братья никогда не дружили. Эйениса, как наследника престола, король держал при себе и брал во все поездки по Семи Королевствам, Мейегор оставался с матерью. Из своих путешествий король возвращался в Королевскую Гавань, где построил себе крепость Эйегонфорт, Висенья же с сыном жили на Драконьем Камне. По этой причине и лорды, и простой народ стали называть Мейегора принцем Драконьего Камня.

Королева Висенья вручила сыну меч, когда ему исполнилось три. Первым делом мальчик будто бы зарубил одну из дворцовых кошек, хотя эту басню могли придумать много позже его враги. Однако то, что принц сразу же начал учиться владеть мечом, отрицать не приходится. Мать выбрала ему в наставники сира Гавена Корбрея, самого грозного рыцаря Семи Королевств.

Принца Эйениса воинской науке обучали в основном рыцари Королевской Гвардии, а временами и сам король. Все соглашались с тем, что мальчик прилежен и отваги ему не занимать, а вот сил явно недостает. Даже с отцовским мечом Черное Пламя Эйенис добился лишь самых скромных успехов в единоборстве. В бою он себя не посрамит, говорили его учителя, но песни о его подвигах вряд ли сложат.

Таланты принца проявлялись в другом. Эйенис хорошо пел, обладая приятным и сильным голосом, имел обходительные манеры и был умен, хотя никто бы не назвал его книжным червем. Он легко заводил друзей и завоевывал сердца девиц как знатного, так и низкого рода. Любил он также верховую езду. Отец дарил ему коней, как скаковых, так и боевых, но им всем Эйенис предпочитал своего дракона.

Принц Мейегор любви к животным никогда не выказывал. Когда в восемь лет его на конюшне лягнула лошадь, он заколол ее и снес пол-лица конюшонку, прибежавшему на ее крик. Не нажил он и друзей, хотя товарищей по играм всегда имел вдосталь. Был он вспыльчив, злопамятен, страшен в гневе, зато в боевом мастерстве превосходил всех и каждого. Оруженосцем стал в восемь, в двенадцать спешивал на турнирах подростков четырьмя-пятью годами старше себя и побивал во дворе замка взрослых латников. На тринадцатый день рождения мать подарила ему Темную Сестру, свой собственный валирийский меч, а полгода спустя Мейегор женился.

Браки Таргариены заключали только между собой. Наилучшим считался союз между сестрой и братом; если такая пара не составлялась, девушку выдавали за дядю, кузена, племянника, а юношу женили на тетке, кузине, племяннице. Так делалось во всех знатных семьях Древней Валирии, особенно там, где владели драконами. «Кровь дракона не терпит примесей», – гласила пословица. Многоженство тоже случалось, но не столь часто, как браки внутри семьи. В Валирии перед Роком, по словам мудреца, чтили тысячу богов и ни одного из них не боялись; мало кто осмеливался возвысить голос против таких обычаев.

Иное дело Вестерос с его Истинной Верой. На Севере еще почитали старых богов, но в остальных областях Вестероса поклонялись единому богу в семи лицах, и голосом его на земле был верховный септон Староместа. Доктрина этой веры, принесенная из Андалоса много веков назад, осуждала валирийские нравы. Плотские сношения между дочерью и отцом, сыном и матерью, братом и сестрой объявлялись тяжким грехом, а плоды такого союза – мерзостью в глазах богов и людей. Из своего далека мы видим, что раздор между Септой и Таргариенами был неизбежен. Многие праведники еще во время Завоевания ожидали, что верховный септон выступит с обличением Эйегона и его жен, и были весьма недовольны, когда святейший отец отговорил лорда Хайтауэра сражаться с Королем-Драконом, а позднее даже помазал Таргариена на царство.