Книга мечей

В итоге мистер У.У. Гудвин приходит к «итоговому заключению» касательно Гиссарлыка, гласящему, что там только два важных поселения. Первое — это большое доисторическое городище, занимавшее весь холм и плато. Второе — исторический Илиум в трех фазах своего развития — первобытное эолийское заселение Акрополя, македонский город и римский Илиум.

Непосредственными соседями троянцев были лидийцы, которых история делает предками древних этрусков. Геродот (I, 94) рассказывает историю о Тиррениусе и его отъезде, которая, однако, отличается от отчета Ксантуса Лидийского, сохраненного Николаем Дамасским. В «Илиаде» (II, 864) лидийцы появляются только как меонианцы. Это были люди, говорящие на иранском языке, судя по таким словам, как «кав» («канис», «кьон», «сван» и т. д. — т. е. «собака») и «сардис» от «сарат» или «сард», «трад» в древнеперсидском и «сал» в современном персидском языке — «год». Язык их явно родственен этрусскому и латыни; например, Мирсилус, сын Мирсуса, греко-лидийское имя Кандаулеса (Геродот. I, 7), происходит от «Лартиал-и-са»; а Сервилиус — от «Сервиус», где «л» — означает «сын» (filius), что демонстрирует ту же странность. Лидийцы были цивилизованным народом, который первым начал изготавливать золотые монеты (Геродот. 1, 94) и штамповать серебро (там же) [329]; имя их навсегда окажется связанным с музыкой. У них число двенадцать считалось священным; оно создавало совершенную Амфиктионию ионийцев и сохранилось в конфедерации этрусских городов (Ливий. V, 33). Наконец, гробница Алиаттов, похоже, является прототипом этрусских гробниц; причудливость этих «домов мертвых» позволяет предположить прямое заимствование из Египта, а не случайное совпадение. Но Бругш совершенно не верит в существование пеласго-италийской конфедерации во времена Мернептаха и Рамсеса III; и он положительно считает, что египтяне периода Четырнадцатой династии ничего не знали об Илиуме и дарданианцах, мисийцах и ликийцах, лидийцах и этрусках, сардинцах, греках-ахейцах [330], сикулианцах, теусинианцах и осканцах.

Как бы то ни было, этруски, «acerrimi Tusci» Вергилия, были высокоцивилизованным народом, изобретательному и прогрессивному гению которого Рим обязан своими первыми шагами в искусствах, технологиях и вооружении. Свет был пролит на эту страницу доисторического знания недавними обширными раскопками в графстве Эмилиан недалеко от Болоньи, тирренской Фельсине (Вельсине). Мой друг, недавно умерший профессор Бианкони передал мне сопроводительный набросок (рис. 202) исключительного железного клинка, обнаруженного в развалинах Марзаботто. В работе, напечатанной, но не опубликованной ученым-археологом графом Гоззадини из Болоньи, он описывается следующим образом: «В нише всего тридцати сантиметров в глубину лежат на расстоянии двух метров друг от друга три скелета, чьи головы повернуты на восток. На каждом — железный клинок меча, шестьдесят два сантиметра в длину и четыре с половиной в ширину у хвостовика (spina), сточенный до формы листа оливы; все они имеют среднюю жилку или продольное ребро. К одному из клинков окисление частично присоединило остатки железных ножен, чуть выпуклых к концу и имеющих прямоугольный выступ, возможно, предназначенный для размещения крюка, которым меч цеплялся за перевязь. Поверхность ножен имеет среднюю жилку, как и лезвие, а волнообразное устье их приспособлено к рукояти меча. На этой поверхности есть только два рельефных ушка (borchie), соединенные скрепой (listello). Хвостовик, двенадцати сантиметров длиной, показывает длину рукояти, которая, будучи сделанной из менее долговечного материала, полностью исчезла».

Длинное узкое лезвие рапиры с центральной жилкой впервые встречается на египетской бронзе; для более жесткого металла этот шаг оказался легче. То, что железная форма часто встречается в Этрурии, так же как ее медный аналог — в Микенах, подтверждается обнаружением трех таких клинков в одной гробнице; более того, как уже говорилось, четвертый из них много лет пролежал в коллекции Марзаботто. Все они имеют похожую форму — высокоцивилизованную. Количество клинков позволяет также предположить, что они — местного производства, а не оставлены боянами и лигаунианцами, которые, согласно недавним предположениям профессора Конестабиле, могли быть захоронены на кладбище Марзаботто. Дата последнего несколько неопределенна; но оно не может датироваться позже кладбища в Вилланова, где граф Гоззадини нашел «красную медь», которую он датирует временем Нумы, 700 г. до н. э. Ему противостоит практик-антрополог Габриэль де Мортилье, выдвигающий гораздо более ранние сроки.