Книга мертвых-2. Некрологи

С Сумеркиным мы сошлись опять, может быть, в конце 1981 года, когда я появился осенью в Нью-Йорке. Дело в том, что я должен был там появляться раз в год, для того чтобы не потерять права на временный американский документ. Я пишу «может быть» по простой причине, когда, точно уже не помню, но в 1982 году вышла еще одна моя книга в Index Publishers «Дневник неудачника». Чтобы она вышла в 1982-м, нужно было сговориться о ее выходе в конце 1981-го, потому что в начале 1982-го года я в Нью-Йорк не ездил.

Именно в то время я несколько раз побывал на 26, Saint-Marks place, apartment 2FW, где жил Сумеркин. Помню строгую пуританскую обстановку: четкие ряды книг, ничего лишнего, просто солдатскостью какой-то веяло от его квартиры. Помню его boy-friend(а) Сережу, вышколенного молчаливого парня, при виде которого мне первый раз за все время знакомства с Сумеркиным пришла в голову мысль, что он же гей. Позднее знакомые подтвердили, что да, гей. Но вид у него был такого простецкого отпрыска рабочего люда, лобастого хулигана с некоторой деформацией лица, полученной, может быть, в драке. Вид у него был опасный. Позднее до меня дошли слухи о его свирепом нраве, если его «достать», а также о том, что он будто бы был садистом в сексуальной жизни и охотно применял к своим любовникам методы B&S, то есть bondage and discipline. Вот вам и филолог, составитель полного собрания Марины Цветаевой! Хочу пояснить, что мне этот человек, о котором пишу, дорог, и я его принимаю во всем его разнообразии, которое вовсе не кажется мне неестественным и уж тем более не кажется предосудительным. Многие, наверное, скажут: «Каков писатель — таков и издатель!» Может быть, и будут правы. «Этот здорово похож на Жана Жене», — первое впечатление было для меня уже исчерпывающей рекомендацией этому парню.

В 1995 году Сумеркин возглавил «Новый журнал», но пробыл редактором недолго. После выпуска двух номеров его уволили за попытку напечатать в журнале мои рассказы. Все-таки он пострадал из-за меня, через шестнадцать лет после того, как мог пострадать, но не пострадал.

Он скончался в декабре 2006 года, вероятнее всего от AIDS, как (о моя тяжелая ирония!) подобает жителю St. Marks place, где зародилось ньюйоркское панк-движение и где ночи продолжались до утра. С его невысокого этажа можно было участвовать в бурной ночной жизни Lower East Side тех лет, стоило открыть окно. Шум, музыка, смех, крики, перелив огней из кофи-шопов, ресторанчиков и открытых всю ночь бутиков punk-одежды, визги девушек и рычание парней. Ему нравилось там жить.

Слившиеся случайности Илья Кормильцев

Я вышел из лагеря 30 июня 2003 года. 1 июля на платформе Павелецкого вокзала меня встречала под дождем патриотическая общественность. В «мерседесе» адвоката Беляка с Настей на сидении рядом я медленно поехал в Бункер, в наш штаб, как видел это в моих снах. Через несколько дней я занялся моими делами. Я отправился по издательствам собирать деньги. Пока я находился за решеткой, нацболы, не имевшие опыта общения с издателями, продавали мои книги задешево. Все, что было выручено, между тем, ушло на процесс и на основные нужды Партии. Несмотря на то, что в тюрьме Лефортово я написал семь книг и еще одну в Саратовском централе. Мне нужны были деньги.

К первым я явился в «Ультра-Культуру» на Новокузнецкой улице. Они были в зените успеха. Об этом кричал и их офис, куда следовало звонить по местному телефону под бдительным взором охранника из застеколья. В самом офисе у них висел на всю стену красный анархистский лозунг, а стена была, ой, высока. Первым, кого я увидел, был бывший нацбол Алексей Цветков-младший, он, оказывается, работал в «Ультре» литературным редактором. Меня проводили в бледно-салатного цвета крупный кабинет, весь вытянутый к большому окну. Аппарат для кофе у стены, черный овальный стол, стулья, книги в беспорядке. Вначале в наличии была только вторая половина руководства: Саша Касьяненко, черноволосый худущий молодой человек, как потом выяснилось, — израильтянин. Он (это я также узнал впоследствии) занимался в издательстве техническими проблемами: был автором и соавтором обложек книг и вел дела — оформлял договора, выдавал деньги. Привел меня в «Ультра-Культуру» нацбол Анатолий Тишин. Он ли нашел издательство, либо «Ультра-Культура» нашла Тишина, но Анатолий заключал с ними договора на мои книги. Деньги, как я уже говорил, были минимальные.