Книга мёртвых

Именно в это липкое и поганое лето я познакомился с Курёхиным. Я на него не покушаюсь, есть множество людей, объявивших его своей собственностью и ревниво отгоняющих от него чужих. Недавно мой бывший товарищ Дугин в припадке собственничества заявил в Интернете, что он – нет, никогда не отдавал и не думал отдавать Курёхину партийный билет Национал-большевистской партии за номером 418. Саша, Вы суетны, как блоха; что нужды – отдал, не отдал… Когда он пришёл к нам, ему оставалось жить меньше года, он чувствовал страх смерти. Потому и пришёл: инстинкт – он не знал, где болит, что болит, может, ещё и не болело, но нужно было обрести, как пчеле в улей влететь, эти тысячи тёплых дружелюбных тел. Если улей не нужен Вам, Саша, Вы взбесившаяся особь – или ещё незрелы, – то, перевалив за сорок лет, большой художник хочет Родину, или Бога, или Дьявола, или Нацию. Потому что хочет принадлежать к миру как можно более долговременных категорий, а у индивидуального тела срок годности максимум 80 лет. Я понимаю, Саша, Вам хочется приватизировать то, что называется сейчас Сергеем Курёхиным, отнести его приход к нам на счет Ваших личных чар. Наверняка вначале так и было, Вы отличный сказочник: зная, что Вы мне пели, представляю, что Вы пели ему. Однако никакой отдельно взятый смертный индивидуум, даже такой ценный товарищ, как Вы, Сергею не был нужен, не Вас он искал! Он искал Нацию, и мы, НБП, были увидены им, как самое честное подразделение нации. Ваши чары послужили приманкой? Частично, он мне говорил, когда мы познакомились, что услышал о нас via Германия, там от людей, мнение которых он ценил высоко. А тут ещё Вы ему напели. Как напели мне.

Я помню, возвращаясь откуда-то, возможно, с выставки Миши Рошняка где-то на окраине, или с выставки общей какой-то художников, помню, мы стояли на Арбатской, там, где начинается Суворовский бульвар, у ныне не существующей пивной палатки – судя по всему, это была весна, Дугин был в длинном пальто, слякоть, тепло. Мы пили пиво, я помню, это было тёмное пиво – и он стал говорить. Дугин сообщил, что он по природе своей жрец, Мерлин, и хочет остаться таким, а мне – вести народ, людей – королю, вождю, воину, кшатрию. Жрец – как мама, говорил Дугин: «Я, как мать, должен объяснить и утешить, объяснить смысл, а вам, Эдуард, вести». Далее он заговорил о связи наших двух судеб. Я скептически, помню, выслушал его, но ушёл домой, польщённый, взбудораженный, чувствуя себя королём Артуром. Может, этот эпизод случился чуть раньше, но вероятнее всего было это весной 1995 года, иначе с чего бы это я оказался вечером у метро «Арбатской», если бы он не провожал меня домой? А с 15 марта 1995 года я как раз жил на Арбате.

В партии пронеслась весть: «Курёхин с нами!» Честно говоря, я знать не знал, кто такой Курёхин. Прожив столько лет за границей, я не знал русских персонажей, и если в политику вошел быстро и познакомился со всеми мгновенно, то искусство вновь узнавал медленно. К тому же, у меня возрастал скепсис: люди искусства оказывались сплошь и рядом бестолковыми и бесполезными для работы в партии. Ну конечно, их имена привлекали к нам их фанатов, но и полезность фанатов находится под вопросом. Наибольшую пользу принес Егор Летов, мобилизовав для партии чуть ли не половину российских панков. Однако сам Летов не только не смог наладить работу парторганизации в Омске, но даже «Лимонка» в городе не распространялась, хотя летовский авторитет был огромен, и найти пять-шесть панков для этой цели не составляло труда. Люди искусства ленивы и созерцательны. Как правило, они страстно поют о революции, смогут, наверное, петь для отрядов революции, но организовывать Революцию выше их сил.

Летом 1995-го в Питере Курёхин, куда более практичный, чем средняя звезда культуры, нашёл через свои связи подвал на Потёмкинской улице, и там обосновался избирательный штаб кандидата в депутаты Госдумы по 210 округу Александра Гельевича Дугина. В «Лимонке» появилась такая странная формула: «В Санкт-Петербурге по 210 Северо-Западному округу баллотируется Александр Дугин (в связке с Сергеем Курёхиным)». Автор формулы – сам Дугин. Баллотироваться ни в какой связке, ясно, нельзя, кандидат в депутаты баллотируется один, как столб. Дугин неразумно решил, что имя Курёхина обеспечит ему победу на выборах. Курёхин – да, был мощно популярен, но не у избирателей, а как раз у тех, кто на выборы не ходит. Впрочем, и сам Дугин немного сомневался: «Питерские выборы активно поддержал мой друг Сергей Курёхин, культовый человек города, властитель дум, великолепный музыкант, артист, интеллектуал, художник. Его поддержка, я думаю, с лихвой восполнит то, что в этом городе меня знают меньше, чем в Москве. А там посмотрим, правильно ли мы поступили». Поступили неправильно, потому что ориентировали пропаганду на фанатов «Поп-Механики», а не на пенсионеров и бюджетников. Кампания получилась эстетская.