Книга Мирдада

Тем временем монах вернулся и вручил мне небольшой сверток, завернутый в пожелтевший от времени кусок льняной ткани. Сделав это, он сказал:

“Отныне моя надежда да будет твоей надеждой. Не теряй веры в своей надежде. Теперь близок и мой второй час. Врата моей тюрьмы раскрыты и готовы принять меня. Скоро уже они затворятся за мной. И сколько времени они будут закрыты, только один Мирдад может сказать. Скоро всякая память о Шамадаме будет стерта. Как больно, как это больно, оказаться забытым! Но почему я это сказал? Ведь ничто не может быть стерто из памяти Мирдада. Кто бы ни жил в памяти Мирдада, он жив вовек!”

После долгого молчания Шамадам поднял голову, взглянул на меня взором, затуманенным слезами, и произнес едва слышным шепотом:

“Теперь ты сойдешь вниз, в мир. Но ты гол, а мир ненавидит наготу. Только намек на нее приводит его в ярость. Мои одежды не нужны мне больше. Я иду в грот и сниму их, так что ты можешь облачиться в них, хотя они и не подойдут ни одному человеку, кроме Шамадама. Да не запутаешься ты в них”.

Я ничего не сказал по поводу такого предложения, приняв его молча и с радостью. Когда Хозяин удалился в грот, чтобы раздеться, я развернул сверток, достал Книгу и стал на ощупь перелистывать ее пожелтевшие пергаментные страницы. Вскоре я уже был захвачен первой же страницей, которую попытался прочитать. Я читал дальше и дальше, увлекаясь все больше. Подсознательно я ожидал момента, когда Хозяин разденется и позовет меня одеваться. Но шла минута за минутой, а он все не звал меня.

Подняв голову от страниц Книги и взглянув в сторону грота, я увидел посреди него сложенную горкой одежду Хозяина. Но его самого нигде не было видно. Я позвал его раз семь, все громче и громче. Никакого ответа. Я был до крайности удивлен и встревожен. Ведь из грота не было другого выхода, помимо того узкого прохода, в котором я стоял. Через этот ход Хозяин не выходил, уж в этом-то я был уверен, вне всякого сомнения. А не был ли он призраком? Но я так отчетливо ощущал прикосновения его плоти всем своим телом. Кроме того, в моих руках находилась Книга, а в гроте лежала одежда. Не спрятался ли он под ней? Я подошел и начал сначала разбрасывать ее, а потом надевать на себя. Но Хозяин не смог бы спрятаться и под гораздо большей кучей одежды. Не выскользнул ли он из грота каким-нибудь мистическим образом и не свалился ли в Черную Бездну?

Со скоростью мысли меня вынесло наружу; и с той же скоростью я рухнул на землю, когда, пробежав несколько шагов, наткнулся на огромный валун, стоящий на самом краю Бездны. Раньше его здесь не было. Формой он напоминал притаившегося зверя, голова которого имела черты поразительного сходства с человеком, хотя была тяжела и груба. Подбородок был широк и задран кверху, челюсти и губы сильно сжаты, прищуренный взгляд был устремлен в чистое небо на севере.

КНИГА

Это Книга Мирдада, записанная Нарондой, последним и самым юным спутником.

Это маяк и прибежище для тех, кто стремится к преодолению.

Прочие же, да остерегутся!

I. Мирдад Раскрывает Себя и Говорит о Завесах и Печатях

Наронда: Накануне вся Восьмерка собралась на совет. Мирдад стоял в стороне в ожидании приказаний.

Одно из древних правил для спутников заключается в том, чтобы в речах, по-возможности, избегать употребления слова “Я”. Спутник Шамадам с упоением рассказывал о своих достижениях в качестве Хозяина. Он сыпал множеством цифр, которые должны были продемонстрировать, насколько велик его вклад в богатство и престиж Ковчега. При этом он сильно злоупотреблял запретным словом. Спутник Мекайон указал ему на это, причем в очень мягкой форме. Тут разгорелась жаркая дискуссия о целях правила, о том, кто его установил, был ли это сам отец Ной, или Первый Спутник, то есть Сим. Страсти повели к взаимным обвинениям, а те — к полной путанице, когда много чего бывает сказано, но мало что удается понять.

Дабы преодолеть смущение и развеселить собравшихся, Шамадам повернулся к Мирдаду и с явной издевкой произнес: “Ну вот, здесь есть кое-кто поважнее патриарха. Мирдад, укажи нам путь из этого словесного лабиринта”.

Все взоры обратились к Мирдаду. И велики же были наши изумление и радость, когда впервые за семь лет он разомкнул уста и обратился к нам со словами:

МИРДАД: Спутники Ковчега! Желание Шамадама, хотя и высказанное в издевательской форме, неумышленно совпало с высшим намерением самого Мирдада. С самого первого дня, как только Мирдад появился в Ковчеге, он предвидел наступление этого самого момента в этом самом месте. Он предвидел все произошедшее здесь и сейчас с тем, чтобы сломать все печати, скинуть завесу и открыто предстать перед вами и перед всем миром.