Книга не о любви

Итак, я стояла в своей обувной коробке и била ногой по стене. Раз. Другой. Растянула ногу в стопе. Легла на кровать и сложила руки за головой. Очень хотелось поставить пластинку. У меня уже было четыре долгоиграющих и восемь синглов. Я бы поставила «В Заире», но без проигрывателя это невозможно. Поэтому я просто прислушивалась к шуму крови в ушах. Вскоре пришла мать, — ключа в комнате не было, войти мог любой. Чем матушка частенько и пользовалась.

«Я тут подумала. В принципе, это правильно. Ты уже не маленькая. В мои времена все было по-другому. Иди, я спорить не буду. Если ты этого мальчика любишь, то спать вместе — это же здорово».

Я удивилась. Она никогда не видела Йоги, а я ни разу не говорила, что влюблена. Но мама все говорила и говорила. Вошла в раж. Кончилось тем, что она уселась на кровать и вытерла краем передника слезы. Давно ясно, что мама ничего про меня не знает, разве что адрес. Но теперь я поняла, что она считает, что полностью в курсе, и уже насочиняла мне маленькую счастливую жизнь. Может быть, она все еще пребывала в уверенности, что я на нее похожа. Лучше ее не разубеждать.

Мама потребовала, чтобы я спросила разрешения и у отца. А я-то надеялась, что она всё уладит сама. Вот уже три года, как мы с ним почти не разговаривали.

Собственно говоря, с меня и так довольно. Почему я должна известить полмира, прежде чем лечь в постель с Йоги?

Отец был в саду. Не лежал в шезлонге, а разгуливал вдоль грядок, сложив руки на груди.

— Папа!

— Да?

— Мама говорит, что я должна спросить у тебя, можно ли мне переночевать у Йога. Она согласна.

Что за чушь нужно нести родителям! Сами же и заставляют городить какую-то околесицу.

— Никак совсем с катушек съехала? — Он снова погрузился в себя и отвернулся. Я не отходила. Стоять рядом с ним было ужасно.

— Но почему нет?

Он отмахнулся.

— Вы все делаете что хотите, — пробормотал он, вздернул плечи, снова скрестил руки на груди и снова пошел изучать свои грядки.

Я посчитала это разрешением, приняла душ, вымыла волосы яблочным шампунем, сложила в спортивную сумку зубную щетку, упаковку патентекса, свою лучшую ночнушку, трусики и полотенце. Села на велосипед и уехала. Было тепло. Я пыталась не вспотеть. Может быть, у Йоги мне не удастся еще раз попасть под душ. Я воспользовалась интимным лосьоном, голубым как «Доместос», но все равно боялась, что Йоги будет противно. От Локи я слышала кучу ужасных историй о том, что бывает с девчонками в первый раз. В этих историях присутствовали целые лужи крови, а идиот парень все равно спрашивал, хорошо ли партнерше. Но в «Браво» я читала, что первый раз может быть прекрасным, если парень и девушка хотят одного и того же. В жизни девушки это очень значительное событие. Опыт у Йоги есть. Поэтому вся ответственность лежит на нем. Может быть, он будет со мной нежен и проявит осторожность, если я скажу, что он у меня первый. Возможно, после этого мы станем очень близки друг другу и найдем о чем поговорить. Я задумалась, что же мне в нем нравится. Ведь есть же в нем что-нибудь, что может нравиться!

Когда я добралась, его мама уже уехала. Отца у Йоги не было. С матерью я так и не познакомилась. Мы все время сразу же проходили в его комнату. Мне казалось, что это нормально. Ни с какими родителями встречаться не хотелось. Зачем? Но в этот раз Йоги показал мне весь дом. Когда мы вошли в комнату его маленького брата, он рассказал: «Представляешь, вчера утром я проходил мимо, а дверь была открыта. Смотрю, братишка стоит голый и удивленно смотрит на свой стручок. Встало у него, понимаешь? Наверное, первый раз в жизни. Было так трогательно: стоит и смотрит на свой член. Я быстренько ушел, чтобы он не заметил, что кто-то его видел. Ничего себе, первый раз».

Я не совсем поняла, что в этой сцене его так поразило, но, пока он рассказывал, у него даже глаза потемнели. Мне не хотелось разрушать его чувства своими вопросами. Поэтому я только кивала. Младший брат уехал с мамой. Мы пошли в комнату к Йоги и закурили. Йоги поставил пластинку. На конверте — бородатый мужик в дурацкой шапке ведет двух толстых лошадей. В мелодии сплошной бодрый свист.

— Ты любишь лошадей?

— Только с «Хольстена», потому что они привозят пиво.

Мы лежали, курили, слушали лошадиную музыку и смотрели, как в комнате темнеет. Йоги покашливал, один раз встал, чтобы перевернуть пластинку, а один раз — чтобы зажечь свечу. Когда он снова лег, то схватил меня за плечи и притянул к себе. Поцеловал. Мне понравилось. Обычно целоваться мне приятно только сначала. Проходило два дня, и от поцелуев меня уже тошнило. Чем лучше я узнавала парня, тем больше меня тошнило от вкуса его поцелуев. Поцелуи Йоги всегда имели вкус сигарет. Еще ничего, как-то нейтрально. Рекламщики, сочинившие тексты про пепельницу и желтую челюсть, просто не продумали всё до конца. Йоги прислонил свою щеку к моей — трюк, существующий для того, чтобы не смотреть на меня, — и потянулся к молнии на моих штанах.

— Минутку, — сказала я и полезла за своей сумкой.

— Да подожди ты, не ходи никуда.

— Нет, ты что, думаешь, я совсем спятила?