Книга Небытия (СИ)

Прирождённым идеалистом был также и герой «Записок из подполья» Достоевского. «Мучило меня тогда ещё одно обстоятельство: именно то, что на меня никто не похож и я ни на кого не похож. «Я-то один, а они-то все»,– думал я и – задумывался», – рассуждает он. Подпольный идеалист отдаёт себе отчёт в ненормальности своего положения: «Скажу вам торжественно, что я много раз хотел сделаться насекомым. Но даже этого не удостоился. Клянусь вам, господа, что слишком сознавать – это болезнь, настоящая полная болезнь». Преимущество двух остальных категорий заключается в том, что они механически выполняют свои социальные функции, не задаваясь метафизическими вопросами, кому и зачем это нужно и чем всё это закончится. «Повторяю, усиленно повторяю, что все непосредственные люди и деятели потому и деятельны, что они тупы и ограниченны», – убеждён подпольный человек. А также: «Всякий порядочный человек нашего времени есть и должен быть трус и раб. Это – нормальное его состояние», – весьма актуальная характеристика типичного человека толпы.

Теперь понятно, что ошибка Платона состояла в том, что у власти обычно оказываются не учёные, а насекомые (они же – деятели), поскольку социальная функция идеалистов заключается не в управлении, а в производстве идей. Иногда получается так, что какая-нибудь идея выходит за рамки личного бреда идеалиста и, подобно учению Будды, начинает овладевать массами. Это происходит, как правило, в том случае, когда идея содержит в себе некий импонирующий текущим настроениям масс обман. Однако от реализации подобной идеи всем становится хуже, поскольку, как уже было сказано, её тут же оккупируют бесконечные стаи гиперактивных и прожорливых клопов и тараканов. При этом несчастный фанатик идеи, если ему не удалось своевременно умереть, вынужден с ужасом наблюдать за происходящим – подобно Ленину, который сидя в Ленинских Горках мычал на окружающих и требовал дать ему возможность умереть. Однако злобный деятель Сталин так и не дал автору гениального труда «Шаг вперёд – два шага назад» выпить яду. Зато он позднее отправил в Мексику своего терминатора Меркадера, который благополучно покончил с ещё одним фанатиком, Троцким, наградив его ударом топорика. Таким образом, Троцкому поневоле пришлось выступить в роли старухи-процентщицы. Однако многие идеалисты, видя, что их идеи никому не нужны, всё-таки не заканчивают свою жизнь столь трагически, а всего лишь тупо спиваются. Разумеется, речь идёт о великовозрастных идеалистах, а не о тех, которые, отмечтав в подростковом возрасте, принялись устраивать жизнь, так сказать, подручными средствами.

«Человек – это животное, присуждённое беспрерывно дорогу себе прокладывать куда бы то ни было», – определяет подпольный герой Достоевского. Дорогу приходится прокладывать, активно расталкивая впереди бегущих и радостно наступая на головы упавшим. Не случайно, такая гонка (которая происходит не в направлении «куда бы то ни было», а известно куда, поскольку финал её для всех и каждого хорошо известен) вызывает стойкие ассоциации с тараканьими бегами. Возможно потому что рекордсменами здесь являются именно насекомые. В рассказе Алана Силлитоу «Одиночество бегуна на длинные дистанции» рассказывается о том, как начальник тюрьмы заставлял тренироваться в беге молодого заключённого, в надежде что тот поднимет престиж заведения победой на спортивном состязании. Однако в самый ответственный момент, уже находясь перед финишем, герой рассказа к неописуемой ярости начальника демонстративно остановился и пропустил вперёд всех своих конкурентов.

«Что касается ваших правил, то я знаю их очень хорошо и в состоянии оценить их. Все ваши правила низки и смешны», – говорил Будда труженикам.

Революция пустоты, или Так говорил Нагарджуна

Для того, для кого ясна пустота,

Всё становится ясным.

(Нагарджуна, 3 век н.э.)

Немецкий философ 19 века Филипп Майнлендер считал, что неопределимое божество существовало до мира. Прежде чем исчезнуть, «оно дало начало Вселенной». Последняя стала средством для достижения полного небытия. Обыкновенный человек боится перспективы небытия, но «мудрец прямо и радостно смотрит в глаза абсолютному уничтожению», поскольку оно соответствует цели жизни каждого отдельного человека и логике свёртывания бытия в целом.