Книга о Библии

Здесь же более конкретно выглядит образ Иисуса Христа как спасителя человечества, который родился на земле, от земной женщины, претерпел все предназначенные ему муки, был казнен и воскрес. Идеологические потребности этого времени уже не удовлетворялись туманными видениями Апокалипсиса; требовалась конкретизация их в более осязаемых формах, обещающих более реальные и потому более утешительные перспективы. И религиозная фантазия отражала эти требования. В первых Посланиях Павла Иисус уже не просто бог, но богочеловек, однажды приходивший на землю в человеческом образе. Однако земной биографии Иисуса послания не содержат. Никаких данных о времени и месте рождения его здесь еще нет, как нет и никакого повествования об обстоятельствах его жизни и смерти.

Через несколько десятилетий, вероятно не раньше 30-х годов II века, появляются остальные послания: к Фессалоникийцам (второе, а может быть, и первое), к Ефесянам и к Колоссянам. В них отразился прежде всего новый этап в формировании христианской церкви. Речь идет уже не об отельных разрозненных общинах, а о церкви как организации, обладающей известным единством, в некоторой мере централизованной. В них упоминаются звания чинов христианского духовенства, появившиеся не раньше середины II века, ― епископы, пресвитеры. Что касается учения о Христе, то и в этих посланиях мы не видим большей конкретизации его, чем то, которое дается в первых. И в этих посланиях еще нет ничего об Иисусе как человеке.

Для посланий, приписываемых апостолу Павлу, характерна новая постановка вопроса об отношении к иудейству и к религии Яхве в сравнении с тем, что мы видели в Апокалипсисе. Наметилась довольно ясная линия разрыва с религией Яхве, с ее многочисленными законами и предписаниями, первое место среди которых занимало требование обрезания. Примыкавшие к новому учению «язычники» вовсе не собирались становится иудеями, их привлекала совсем другая перспектива, чем присоединение к избранному Яхве народу. Они искали нового бога и новую религию, притом такого бога и такую религию, которые не были бы скомпрометированы тем, что на протяжении длительной истории не принесли их последователям ничего хорошего.

Для обоснования формирующейся новой религии требовалось дальнейшее развитие легенды о спасителе Христе. Такая легенда складывалась и все больше отрывалась от старых, яхвистских сказаний об избранном народе. Поэтому послания провозглашают равенство перед богом всех народов; перед ним нет ни иудея, ни эллина. Знаменательно, что послания обращаются прямо к язычникам и мотивируют это тем, что язычники восприимчивей к учению Христа, чем иудеи, ибо последние испорчены формалистическим исполнением культа Яхве и показной, формальной набожностью.

Первое и основное отличие христианской идеологии от иудейско-апокалиптической заключалось в том, что грядущее спасение мыслилось уже не только для еврейского народа, а для всего человечества. Отсюда вытекало изменение всей системы религиозно-фантастических взглядов.

Мессия должен был спасать еврейский народ от последствий его грехов, основным из которых являлось несоблюдение договора с Яхве. Новый же мессия должен был спасти {все} человечество, искупить какой-то общечеловеческий грех. Какой? На помощь приходит ветхозаветное сказание о грехопадении первых людей. Вот этот грех и должен своими страданиями и смертью искупить мессия.

Разрыв христианства с иудейством был, видимо, ускорен поражением евреев в очередном антиримском восстании. В 132―135 годах происходило восстание Бар-Кохбы («сына звезды») против римского владычества. Вначале восставшие имели некоторые успехи и их вождь был объявлен мессией. Когда же римляне сосредоточили для борьбы с восставшими крупные силы и восстание было разгромлено, а сам мессия убит, иудейскому воинственному мессианизму был нанесен новый удар. Окончательно была доказана бесплодность ожидания нового мессии, который возглавит антиримское восстание и, свергнув римское владычество, произведет переворот в земных отношениях людей. Еще больше укрепилась христианская версия мессианической легенды, основанная на том, что следует мирно ждать второго пришествия уже раз приходившего Христа.

К этому времени проповедь скорого пришествия мессии, характерная для первых десятилетий христианства, не имела уже смысла. Ведь второе-то пришествие могло произойти только в условиях широкой гласности, «во всей славе», оно никак не могло пройти незамеченным, как прошло первое! Но несмотря на все предсказания, пришествие все не наступало. И послания уже предостерегают от необоснованного ожидания конца света в ближайшем будущем, они ориентируют верующих на длительные сроки, в течение которых они должны спокойно заниматься своими будничными делами, выполняя те требования, которые налагает на них церковь.