Книга о Боге

Я снова лег, но тут же вспомнил о своем отце из Адзабу, и сон окончательно покинул меня. Ведь отец в последний раз ездил в Европу примерно в том же возрасте, что и Кубота, наверное, он испытывал те же неудобства. Как я ни старался заснуть, в голове теснились мысли одна нелепее другой, и сон не шел ко мне. Передо мной постепенно — словно разворачивался свиток — всплывали события тех лет, когда отец порвал со мной отношения…

Эпизод первый. Я возвращаюсь со стажировки из Франции, и отец сам приезжает из Токио в Нумадзу, чтобы забрать меня, больного туберкулезом — болезнью, из-за которой все меня избегают, к себе, в Адзабу. Я поселяюсь в комнате, где до этого провел несколько лет, и наконец-то обретаю душевный покой, искренне радуясь тому, что смог благополучно добраться до Японии. Несколько дней я живу там, окруженный любовью и заботами отца и матери, и постепенно начинаю замечать, что в их отношениях что-то изменилось. Видя мое удивление, матушка, улыбаясь, признается:

— Узнав, что ты болен, отец вернулся ко мне, и я наконец обрела покой… Он расстался с той женщиной, обеспечив ее, разумеется. Все это время мы вдвоем молились о твоем выздоровлении…

Эпизод второй. Спустя полмесяца я по настоянию отца иду с благодарственным визитом к своему благодетелю Тадаацу Исигуро, начальнику департамента в министерстве сельского хозяйства. Тот, озабоченный моим будущим, — ведь вернуться на прежнее место в министерстве я не могу, поскольку кабинет Хамагути проводит политику сокращения штатов, — предлагает мне со следующего года начать читать курс лекций по теории денежного обращения в Университете Тюо. Вернувшись домой, я сообщаю об этом отцу.

— Ну, спешить нечего, — говорит он, — но это предложение тоже можно принять во внимание как один из вариантов. А ты-то сам что думаешь по этому поводу?

Вспомнив, что мне удалось благополучно вернуться в Японию благодаря помощи великого Бога, о котором мне с таким жаром говорил Жак и которому я поклялся стать писателем, я, недолго думая, говорю:

— Может быть, мне стать писателем?

— Как это писателем? — сердится отец. — Что за глупые шутки! Мы столько пережили, так волновались за тебя, пока ты наконец не вернулся живым, а ты…

Он впервые в жизни говорил со мной так резко. Я не нашелся, что ответить. Через несколько дней меня посетил ректор Университета Тюо и, расточая мне любезности, сказал, что в будущем видит меня профессором экономического факультета, а для начала предложил начиная с апреля следующего года раз в неделю читать лекции по теории денежного обращения, обещав, что из остальных предметов я смогу сам выбрать то, что мне по душе. Подробно рассказав о положении дел на экономическом факультете, он обрисовал финансовые возможности университета и заявил, что там меня ждет блестящее будущее.

Я ответил, что должен хорошенько подумать, прежде чем дать ответ, и вечером рассказал обо всем отцу. На четвертый день после завтрака он спросил меня, ответил ли я уже ректору. Я снова откровенно признался ему в том, что имею твердое намерение в будущем посвятить себя творчеству. Не успел я договорить, как у отца глаза выкатились из орбит и он закричал:

— Дурак!

Пораженный тем, как исказилось его лицо, я молча смотрел на него.

— Немедленно иди в университет и скажи, что ты принимаешь их предложение.

С этими словами он встал из-за стола, перешел в гостиную и сел у очага. Я последовал за ним и молча уселся рядом. Спустя некоторое время отец заговорил, глядя прямо перед собой: