Книга о Боге

— Я стал слушать дальше и был возмущен до глубины души. «Трудно сказать, когда именно это началось… В Центре Тэнри соорудили Храм Вероучительницы и решили поклоняться там живосущей Родительнице, на самом же деле они заточили ее там, как в узилище… Ежедневно туда присылали людей, чтобы те прислуживали ей, как если бы она была жива, причем эти люди не только трижды в день подавали ей еду, но даже готовили для нее ванну. Но все это только видимость, истинная же Родительница оказалась в заточении, словно в Небесном Гроте[43], она не могла оттуда выбраться, не могла прийти на помощь возлюбленным чадам своим и только вздыхала да печалилась… Представьте себе ее горе, ведь она рассталась со своим земным обликом, чтобы, незримым духом витая по миру, помогать детям своим, а ее заточили в Небесном Гроте! И вот, когда подошла столетняя годовщина, истина, содержащаяся в замысле Бога-Родителя, растворила двери святилища, и освобожденная живосущая Родительница вышла в мир, дабы все в нем уладить, она обрела наконец возможность лететь куда угодно, где угодно спасать детей своих. И, поспешив разделить эту радость с милыми ее сердцу детьми, она воззвала: „Я и не собираюсь никуда уходить, я остаюсь здесь!“» Да, я был потрясен!

— Этот ликующий возглас — «Я и не собираюсь никуда уходить!» — при всей его краткости взволновал меня, как финальный пассаж прекрасной арии.

— А когда два дня спустя я прочел «Вестник Тэнри», меня вот что удивило: почему эти шишки из Центра все время нудят и брюзжат, жалуясь, что лишены возможности слушать голос живосущей Родительницы? Ведь к тебе-то она заходит довольно часто и говорит с тобой… Почему же ее не могут слушать в Центре? Сначала я подумал, что они просто не способны ее услышать, но потом мне пришло в голову, что, скорее всего, она там еще и не появлялась… А ведь если бы Родительница появилась в Центре и стала бы вести там речи, подобные тем, что записаны на твоих кассетах, представляешь, как возрадовались бы все верующие? И как это помогло бы ее «возлюбленным чадам»?.. Вот к чему я пришел в своих размышлениях.

— Значит, ты не зря прослушал кассеты.

— Пожалуй. Но этого мало. В результате мне захотелось побольше узнать о тебе. Во-первых, почему это живосущая Родительница является именно тебе? Для начала я решил прослушать все пленки, с первой до последней. На днях я заходил сюда, взял несколько кассет, внимательно их прослушал. И у меня возникли некоторые сомнения, причем довольно основательные, ну да ладно, об этом как-нибудь в другой раз. — С этими словами он поднялся.

— Ну вот! Заинтриговал и уходишь. Давай выкладывай все!

— Но ты ведь работаешь. Если я и дальше буду тебя отвлекать, госпожа Родительница заругается. Тебе ведь и так от нее достается за недостаток усердия.

И, посмеиваясь, он удалился. Ну и мерзкий же тип!

Но вообще-то он прав, живосущая Мики и в самом деле постоянно подгоняет меня: «Если можешь выкроить свободную минутку для прогулки, лучше используй ее для работы. Пиши!» Так что, как только Дзиро Мори удалился, я послушно склонился над письменным столом.

Некоторое время я сидел, бездумно набрасывая на листке бумаги что-то вроде таких вот пятистиший:

Скрючившись,
Сижу за столом посреди
Бумажного хаоса,
Словно придавленный тяжким
Бременем прошлых грехов…

Это помогло мне собраться с мыслями, и я взялся за свою вторую книгу. Прошло несколько дней, работа спорилась, и я уже вздохнул с облегчением, как ко мне в кабинет снова ввалился Дзиро Мори.

— Ничего, что я так рано? — спросил он. — А то я чувствовал себя виноватым, думал, ты сердишься, ведь в прошлый раз я заинтриговал тебя и ушел.

— Нечего было уходить, раз чувствовал себя виноватым.