Книга о Боге

Говорят, «десять лет — вечность», и в самом деле те десять с небольшим лет оказались для меня долгими, как целая жизнь, они стали той школой, в которой я день за днем приобретал ценнейший жизненный опыт.

Я поступил-таки на экономический факультет Императорского университета и уже на втором курсе удостоился особого внимания профессора Итои. Он обещал после окончания университета сделать меня своим ассистентом, а потом и преемником, но вскоре отправился на стажировку во Францию, где примерно через год заболел и скончался. Еще учась в университете, я решил сдать государственный экзамен на звание чиновника высшего разряда и, к счастью, успешно его выдержал. Поздравляя меня, тогдашний министр финансов дал мне дружеский совет — устраиваться на работу в Министерство финансов или в Японский банк, мол, тогда мое будущее будет обеспечено. Но я имел твердое намерение стать чиновником по сельскохозяйственным делам, мне хотелось иметь возможность решать конфликты, связанные с арендой земли — в то время это была одна из труднейших социальных проблем, — и помогать арендаторам. После того как в течение трех лет я в качестве чиновника Министерства сельского хозяйства и лесоводства усердно трудился над разработкой закона о земельной аренде, я понял, что государственные служащие не могут оказывать никакого влияния на управление государством, и усомнился в правильности выбранного пути. Одновременно я воспылал желанием побольше узнать о жизни развитых западноевропейских стран. Мой «токийский отец» настоятельно советовал мне как можно быстрее поехать на стажировку за границу, он считал, что надо ловить момент, что еще несколько лет — и у меня не будет никакого шанса сделать это, к тому же он обещал, что, несмотря на трудности, связанные с недавним землетрясением, возьмет на себя все расходы. Я обратился за советом к своему начальнику по министерству, господину Исигуро, и тот тоже поддержал меня, сказав, что и сам в молодости с аналогичной целью ездил на стажировку в Англию, и даже взялся похлопотать о том, чтобы мне предоставили двухгодичный отпуск. К тому времени я уже года два был помолвлен с дочерью старинного друга моего отца, его сокурсника по Императорскому университету. Узнав о том, что я решил стажироваться за границей, будущий тесть сказал, что хотел бы отправить туда свою дочь, студентку третьего курса английского училища Цуда, и попросил меня сопровождать ее. Для этого нам пришлось срочно вступить в брак, но ни на брачную церемонию, ни на свадебный банкет времени уже не оставалось, в конце концов, заручившись поддержкой министра иностранных дел, соученика моего отца и тестя, мы добились того, что нам буквально накануне отъезда сделали в паспортах отметку о браке, тот же министр дал нам рекомендательное письмо к японскому послу во Франции, после чего мы в большой спешке покинули Японию. Потом я проучился во Франции три года и, как раз когда пришла пора возвращаться на родину, заболел туберкулезом…

Все это прекрасно известно моим читателям, я привожу здесь все эти факты только в качестве попытки самоанализа.

Что послужило причиной моей болезни? Я всегда был уверен, что заболел туберкулезом потому, что в детстве страдал дистрофией, к которой добавился еще и незалеченный сухой плеврит, и только дожив до девяноста лет, впервые понял, что причина была в состоянии моей души. Когда я чего-то хотел, к чему-то стремился, я, никого не слушая и не принимая во внимание ничьих советов, шел напролом к намеченной цели и, как правило, добивался успеха. Я понял это, проанализировав один за другим некоторые факты своей биографии, более того, мне стало ясно и другое — как-то незаметно я преисполнился самонадеянной веры в то, что для меня нет ничего невозможного. Не очень-то приятное открытие!

Анализируя свое прошлое, я осознал, что в годы, проведенные за границей, моя отвратительная самонадеянность достигла своего пика. Главной целью моей заграничной стажировки было изучение сельскохозяйственной политики и социальной структуры Франции. Второй целью было исполнение посмертной воли моего благодетеля, профессора Итои: я должен был продолжить то, что он наметил, но не успел сделать, а именно — заняться изучением экономики на основе позитивистских методов школы Дюркгейма[59]. Для того чтобы достичь удовлетворительных результатов в изучении сельскохозяйственной политики и социальной структуры, мне не понадобилось и года, но я был очарован и французской цивилизацией, и французской культурой во всех ее проявлениях, стал большим ценителем литературы, музыки, живописи и театра, более того — был принят в тамошнее общество и обзавелся широким кругом знакомых. Помню, как один из них, Луи Жуве, когда я заговорил с ним о том, что три года моей стажировки подходят к концу и мне предстоит вернуться в Японию, очень удивился и сказал: