Книга о Боге

Две предыдущие книги, «Улыбка Бога» и «Милосердие Бога», меня вынудили написать, я писал их, будучи как бы узником Бога, поэтому не могу считать их в полной мере своими произведениями. К тому же мои читатели ведь не принадлежат Истинному миру, они живут здесь, в Мире явлений. А вот о третьей книге мне было сказано, что ее я могу писать по своему усмотрению, так, как мне захочется, более того, предполагалось, что, закончив третью книгу, я не остановлюсь, а буду писать четвертую и пятую…

Когда я впервые встретился с Богом-Родителем, Он велел мне написать три книги, как это сделал Иоанн, поэтому я надеялся, что после окончания третьей книги Бог-Родитель примет меня в свое лоно, в Истинный мир, где я обрету желанный покой. И вот мне говорят, чтобы я писал четвертую, а там и пятую книгу, то есть выполнял работу, которая вынуждает меня оставаться в Мире явлений, и я недоумевал, не понимая, каковы истинные намерения Бога-Родителя…

Огорченный тем, что человечеству грозит гибель, Бог-Родитель возымел желание спасти мир и, ведомый этим желанием, спустя миллионы лет Сам снизошел с Небес, приступил к Великой Уборке и будет действовать на Земле до того дня, пока Его возлюбленные чада, люди, не смогут жить в мире и радости.

Я же, открыв для себя существование Истинного мира, непозволительно отстранился от Мира явлений и ухитрился не обратить никакого внимания даже на еврейский вопрос, хотя каждый день усердно читал газеты. Более того, может, я был недостаточно внимателен и когда мне рассказывали, как Бог-Родитель, охваченный тревогой, занимается Спасением Мира? Как, должно быть, печалится Бог-Родитель обо мне, недостойном…

Когда, состарившись, я покорно ждал смерти, Бог-Родитель принудил меня написать две книги, и я писал их, не соблюдая никакого режима, все время опасаясь, что вот-вот протяну ноги, а на самом деле за это время, наоборот, исцелился от всех болезней. Как следует это понимать? Разве при всей непрочности Мира явлений я не могу жить в нем, причем жить полнокровной жизнью, радуясь каждому прожитому дню? К тому же в этом Мире явлений в настоящее время существует множество неразрешимых проблем, и сам Бог-Родитель занимается его Великой Уборкой. Или я был настолько невнимателен, что жил, этого не осознавая?..

Теперь мне все ясно. Почему мне удалось почти шестьдесят лет заниматься писательским трудом? Не потому ли, что, оказываясь в жизненном тупике, я каждый раз пытался уразуметь, чего хочет от меня Бог, к какому решению Он меня подталкивает, и видел смысл своего существования в одном — претворять в слова Его неизреченную волю?.. Может, мне и впредь велят делать то же самое? И именно в этом заключается моя помощь Богу-Родителю в деле Великой Уборки и Спасения Мира?..

Почти прокричав про себя эти слова, я вскочил.

— Вот и чудесно, — раздался рядом тихий голос.

Из травы на меня смотрели какие-то безымянные цветочки: белые, желтые, алые…

— Взгляните на нас — пусть люди нас и не замечают, но благодаря милостям Великой Природы мы цветем и радуемся жизни. Все деревья в вашем саду сверкают свежей зеленью, по утрам прилетают птицы, они щебечут о счастье, и мы вместе с деревьями вторим им, сливая голоса свои в общий хор благодарности Богу. Потому-то мы и готовы терпеть, когда люди нас топчут…

Приглядевшись, я понял, откуда взялись здесь эти красные цветочки: десять лет назад жена посадила в саду гвоздику, года через два она засохла, и ее удалили, но, очевидно, она успела уронить в землю семена, и теперь совсем одичавшие растения мужественно пытаются расцвести. Я почувствовал, что к глазам подступили слезы.

Помнится, месяца два назад, разговаривая с госпожой Родительницей, я сказал, что хотел бы увидеть Бога. Она рассмеялась:

— Мне тебя жаль! — потом добавила: — Да… в далекой древности то же самое сказал Моисей, и ему ответили: если Бог явится тебе, ты все равно не сможешь открыть глаз, так ослепительно Его сияние… Скоро настанет весна, Кодзиро, и тогда ты сможешь увидеть Бога, он будет повсюду.

Теперь мне вспомнились ее слова, и, растроганный до глубины души, я смотрел на неприметные цветочки, видя в них знак присутствия Бога. Потом я вспомнил, что она сказала под конец: «Когда засохший куст украсится цветами, эти цветы и есть Бог», — и поспешил туда, где росли розы.

Дело в том, что несколько лет назад завирушки посеяли в нашем саду сурепку, и каждый год в середине марта небольшая полянка от дзельквы до трех розовых кустов покрывалась прекрасными желтыми цветами, о которых шла слава по всей округе. К сожалению, сурепка слишком разрослась, и розовые кусты, больше двадцати лет радовавшие нас крупными цветами, совсем зачахли и словно забыли о том, что умеют цвести. В этом году я, желая спасти их, попросил садовника выполоть сурепку, пока она не начала цвести. И вот, подойдя к розам сегодня, увидел на двух из них с десяток нежно-розовых цветков, правда, они были гораздо мельче прежних.