Книга о Человеке

Кавабата часто повторял, что хочет умереть, но поскольку самоубийство — грех, он хотел бы умереть от несчастного случая. В 1972 году такой несчастный случай неожиданно произошел, и он скончался в соответствии со своим желанием. Он верил и часто говорил мне о том, что, для того чтобы возродиться на земле, надо иметь продолжателя рода, и поэтому взял на воспитание приемного сына, назначив его продолжателем своего рода… Возможно, ныне он возродился в семье своего приемного сына…

И вот какую мысль я хочу донести в связи с Ясунари Кавабатой.

Всякий человек рождается, получив одно уникальное призвание от Великой Природы. В чем именно оно состоит, он начинает чувствовать еще в детстве. Но даже если работа выбрана с бухты-барахты, коль скоро сам человек считает ее своим призванием и выполняет с удовольствием, словно при осознанном выборе, он непременно добьется успеха и прославится в своей области. И напротив, если даже выбранная тобой работа суждена тебе Великой Природой, но делаешь ты ее без удовольствия, обязательно потерпишь неудачу, сломаешься посреди пути и умрешь молодым.

Прекрасное тому доказательство — моя жизнь.

Я любил писать школьные сочинения, и во время моей учебы в Первом лицее известный специалист по французскому языку Такэси Исикава внушал мне, что жить литературой — моя судьба, и все же, решив, что по обстоятельствам это невозможное выбрал нелюбимую мной экономику. В результате я поступил на службу и стал вести жизнь государственного чиновника, уехал за границу, чтобы учиться, но потому ли, что пошел против воли Великой Природы, или же потому, что не находил радости в научной работе, но только когда я, завершив свои научные изыскания, засобирался в Японию, меня свалил смертельный недуг (туберкулез легких). Смерть была неминуема. Но Великая Природа, пожалев меня, уберегла от смерти, и, борясь с болезнью, я не мог обеспечивать свою жизнь иначе, как литературным трудом.

И тогда я решил жить писательством. С тех пор вот уже на протяжении пятидесяти с лишком лет я пишу неустанно, указательный палец на правой руке искривился, мне стукнуло девяносто четыре, но до сих пор я так и не стал писателем, который бы смог угодить Великой Природе. И это я, таланту которого в Первом лицее завидовал гениальный Кавабата! Надеюсь, меня поймут правильно…

Глава пятая

В сезон дождей всем тоскливо.

Но я веду жизнь бедного крестьянина, каждый день в углу кабинета возделываю рукопись, а во время дождя не хочется выходить из дома, работа живо продвигается, поэтому на душе легко и радостно.

В мае этого года (1989) мне исполнилось девяносто три, но хоть я считаю себя писателем, в том, как я работаю, сохранились повадки крестьянина, и когда наступает сезон дождей, каждый день, радуясь непогоде, я с головой погружаюсь в работу. И в то утро, проснувшись и увидев, что за окном все, как туманом, затянуто моросью, я возликовал, бодро спустился по лестнице и уже направлялся в ванную, когда зазвонил дверной звонок.

— Господин X. из Общества друзей, — передала третья дочь. — Стоит на пороге, говорит, у него к тебе просьба.

Не умывшись, я прошел в прихожую. Обычно веселый X. сидел, уныло понурившись.

— Простите, что побеспокоил вас в столь ранний час, но не могли бы вы мне дать «Божьей воды»?

— Но что случилось?

— Моя двадцатилетняя дочь позавчера легла в больницу с аппендицитом. Ей назначили операцию, и я был совершенно спокоен, ведь операция пустяковая, но когда вскрыли живот, оказалось, что аппендикс воспалился, вырезать невозможно, врачи, посовещавшись, просто зашили живот и закончили операцию… Поднялась температура, к вечеру стало совсем плохо, жена от нее не отходит. Вчера весь день дочь была без сознания… Я всю ночь мучился и вдруг подумал: что, если дать ей выпить «Божьей воды», о которой вы когда-то говорили… Я подумал, что вы мне не откажете… — Говоря это, он достал из бумажного пакета стеклянную бутыль.

Я тотчас поднялся, попросил его подождать немного, взял посудину, в кухне попросил дочь хорошенько ее вымыть, а сам тем временем вымыл лицо и руки в ванной, затем наполнил бутыль водопроводной водой, и в ванной, встав у окна, попросил Великую Природу сделать ее водой жизни.

К сожалению, из-за пелены моросящего дождя солнце не показывалось, все же я передал бутыль X., сказав, чтоб он поскорее дал дочери испить воды, и X., быстро попрощавшись, ушел.

Сели завтракать, я, не отвечая на вопросы дочери, обратился мысленно к Великой Природе и, в сердце своем прося прощения от имени X., молил о спасении жизни его дочери.

Затем поднялся в кабинет и приступил к работе, но работа не спорилась, меня донимали две проблемы, не дававшие мне покоя.

Действительно ли эта «Божья вода» обладает силой, спасающей жизнь неизлечимо больных? Я был уверен, что у А. рак печени и у Б. опухоль мозга полностью исцелились благодаря «Божьей воде», но так ли все просто?