Книга о фобиях и их лечении

При всем этом можно сказать, что эффективные решения позволили раскрыть суть решенных ими проблем, а длительная исследовательская работа в клинических условиях позволяет мне делать заявления, изложенные в этой книге. Тем не менее, крайне важно обратить внимание (за пределами научной методологии и статистики, поскольку для каждого отдельного индивида проценты не имеют значения, так как для него самого он – и есть все 100 %) на тот доказанный факт, что любой вид фобии, являясь «сконструированной реальностью», может быть «демонтирован» и преодолен, ибо он не является приговором, не подлежащим обжалованию.

И потому в отношении этого явления я считаю уместным привести слова Шекспира, которые я двадцать лет назад заимствовал для заголовка своей книги о панике: «Длиннейшей ночи долгая пора продлиться может только до утра»[3]. Самая темная мгла предвещает рассвет, который рассеет её.

Глава 2 От нелогичного к логичному: типы и варианты фобий

Философ девятнадцатого века Отто Вейнингер[4] утверждал, что часто, чтобы прийти к логичному, приходится отталкиваться от нелогичного. Этот противоречивый афоризм особенно уместен в отношении динамики фобий, которые в силу их нелогичности часто кажутся абсурдными убеждениями. Но мы не должны забывать, что то, что мы называем «логикой», является целиком и полностью продуктом человеческого ума. Уильям Джеймс предупреждал: «Человек готов видеть в вещах порядок, которого нет». Однако именно в рамках этой строгой дисциплины были сформулированы модели, основанные на парадоксах, противоречиях и вере (Da Costa, 1974, 1997, 1998; Elster, 1979; Bateson, 1972, 1979; Watzlawick, 1976; Nardone, 2017), которые являются полезными инструментами для понимания логического функционирования явлений, кажущихся абсурдными, таких как некоторые фобии. Возьмем в качестве примера пациента, проходившего лечение в специализированной клинике в Германии от непостижимой для понимания фобии, заставлявшей его безостановочно хлопать в ладоши, по поводу которого потребовалась консультация двух известных специалистов. Во время визита специалистов ему был задан вопрос: «Зачем вы без остановки хлопаете в ладоши?», на который он с готовностью ответил: «Чтобы прогнать слонов…». А на рациональный аргумент психиатра: «Но ведь в Германии нет слонов», пациент, не прекращая хлопать в ладоши, дал обезоруживающий ответ: «Конечно, ведь мой способ работает!».

Очевидно, в логике психиатра все это выглядело абсурдным, но если мы прибегнем к модели неординарной логики (Nardone, Balbi, 2008), то веру пациента следует рассматривать в качестве критерия, который следует принять за основу, если мы хотим понять и успешно справиться с его удивительной фобией. Уильям Джеймс напоминает нам «Удивительным является то, что выходит за пределы нашего знания». Как мы увидим в приведенных далее примерах терапии, если мы не сможем определить и использовать тот кажущийся нам нелогичным критерий, на котором основывается фобическая динамика, то нам будет крайне трудно привести пациента к терапевтическим изменениям, которые, для того чтобы быть реализованными, должны быть приведены в соответствие с его логикой и в итоге привести её к саморазрушению. В случае пациента, хлопавшего в ладоши, чтобы отгонять слонов, эксперты, следуя этой неординарной логике, заявили пациенту: «Мы высоко ценим Вашу тяжелую работу, которая оказалась столь успешной. Действительно, в Германии больше нет слонов… Поэтому теперь вы можете немного отдохнуть… Тем более мы знаем, что если они появятся снова, то достаточно будет снова начать хлопать в ладоши, чтобы прогнать их». Пациент был ошеломлен этим заявлением и ответил: «Спасибо… Благодарю вас… Я не думал об этом, но это кажется мне весьма разумным…» и, прервав свои навязчивые действия, он добавил: «Ну, если слоны вернутся, я снова отгоню их». Конечно, в рассмотренном случае речь шла о серьезной психической патологии, и это кажущееся волшебным реструктурирование фобического восприятия пациента было лишь началом терапии – терапии, которая, однако, без блокировки инвалидизирующей симптоматики никогда бы не могла быть начата. «Хорошее начало – половина работы», – как говорил основатель логики Аристотель.