Книга о хорошей речи

В отдельных случаях вариантные флексии в родительном падеже единственного числа имеют архаический оттенок; обращение к ним может быть обусловлено созданием народно-поэтического колорита. Так, Лермонтов в «Песне про купца Калашникова» заменил в рукописи литературное окончание «простонародным», уже тогда имевшим оттенок устарелости: Не таился он свету (первоначально света) небесного.

5. Варианты окончаний творительного падежа единственного числа у существительных женского рода на — а (-я) (водой — водою) часто не имеют стилистического значения, они удобны в поэтической речи лишь для соблюдения стихотворного ритма. Ср.: То было раннею весной (А. К. Толстой); Весною здесь пеночка робко поет, проворная, пестрая птичка (С. Маршак). Однако некоторые варианты архаизировались, и в прозе уже невозможно употребление многих существительных с окончанием — ою, хотя в 20-е годы они еще встречались на страницах газет в обеих формах: демократиею, организациею, выгрузкою, нагрузкою, Россиею, командою, просьбою, цифрою. Вариантные окончания этого типа следует признать грамматическими архаизмами, несмотря на то что составители словарей ре снабжают их стилистическими пометами.

Современные писатели не отказываются от употребления устаревших вариантных окончаний, если они могут придать речи желаемую стилистическую окраску. Например, народно-поэтическое звучание придает речи старая форма именительного падежа множественного числа существительного снег в стихотворении Евг. Евтушенко: Идут белые снеги…

А в XIX веке у поэтов еще были возможности подобного варьирования; ср.: Сюда жемчуг привез индеец, поддельны вины европеец; Вот ива. Были здесь вороты (А. Пушкин); Бывало, отрок, звонким кликом лесное эхо я будил, и верный отклик в лесе диком меня смятенно веселил (Евг. Баратынский). Кроме того, стилистическое значение имели и такие падежные окончания, которые сейчас представляются нам весьма устаревшими: Перед ним изба со светелкой… с дубовыми тесовыми вороты (А. Пушкин) — архаизовавшаяся форма творительного падежа; Чего тебе надобно, cmарче? (А. Пушкин) — утраченный звательный падеж. Современные авторы уже не используют подобные формы даже как средство стилизации. У писателей-классиков могут встретиться и такие формы, которые нам кажутся архаическими, но в прошлом веке были вполне допустимы, так что обращение к ним никакой стилистической цели не преследовало, например: Цыганы шумною толпой по Бессарабии кочуют. Пушкин и теоретически старался обосновать свое предпочтение этой формы: «Я пишу цыганы, а не цыгане… Потому что все имена существительные, кончающиеся на — ан и — ян, — ар и — яр, имеют во множественном именительный на — аны, — яны, — ары, — яры…» Такова была литературная норма в пушкинскую эпоху.

У писателей прошлого можно встретить устаревшие теперь падежные окончания: Я должен у вдове, у докторше, крестить (А. Грибоедов), а также такие, по которым можно судить об отсутствии строгой регламентации в употреблении тех или иных существительных (чаще заимствованных): На бюре, выложенном перламутною мозаикой, лежало множество всякой всячины (Н. Гоголь). От подобных случаев непреднамеренного отклонения от нормы следует отличать сознательное употребление писателями нелитературных падежных форм с определенной стилистической целью.

Писатели стремятся воспроизвести неправильности в речи героев, предпочитающих просторечие: [Фамусов]… Да не в мадаме сила (А. Грибоедов); отразить ее профессиональные особенности: Малайцы… предлагали свои услуги как лоцмана (И. Гончаров); Если в лекаря противно, шли бы в министры (А. Чехов). Чем грубее нарушение нормы в таких случаях, тем ярче экспрессивная окраска просторечных окончаний: Кондуктора кричали свежими голосами:. «Местов нет!» (Ильф и Петров); В деревне без рукомесла нельзя, рукам махать и речи говорить — трибунов на всех не наберешься! (В. Астафьев); Никого в деревне не стало, там, в городу, и женюсь (Вас. Белов).