Книга о красивой жизни. Небольшая советская энциклопедия

Безусловно, абсент — порождение Дьявола. Согласно этической теории вина любой напиток крепостью более 40 градусов негомогенен человеку и, чем ближе к крепости абсолютного спирта, тем более дьявольский. Абсент обычно имеет крепость 70 и более градусов. Но дело не только в этом. С самого начала пошла лукавая молва о нем как о панацее от всех болезней. «Зеленая Фея» («La Fee Verte») была и аперитивом, и чарующе соблазняла женщин, была окутана флером легенд, волшебства, чудодействия, но этот коварный напиток ведет прямой дорогой к убийству, суициду и безумию. Он может порождать также эпилепсию и паралич.

Его цвет — от невинно-салатового и слабо-купоросного до ржавого, кроваво-грязного. Зеленый змий — это вовсе не про водку, это про абсент. Абсент подмешивали в вино, делая его более пьянящим, но с водой абсент не смешивается. Самая большая фабрика первого производителя абсента Генри-Луи Перно, родственника Ординьера, была атакована небесной силой. Пожар от молнии бушевал четыре дня.

Мрачная, дурная слава сопровождает эту дурноту, эпиграфом к которой может стать знаменитая «Пыль» Р. Киплинга:

День-ночь, день-ночь мы идем по Африке,
День-ночь, день-ночь все по той же Африке,
Только пыль-пыль-пыль от шагающих сапог,
Отпуска нет на войне![1]

И сколько безумных гениев и гениев безумия пожрал ненасытный абсент!

Два великих парижских поэта — юный Артюр Рембо (ему было в это время всего 16 лет) и 27-летний забулдыга и завсегдатай притонов и борделей Поль Верлен подружились между собой в беспробудном пьянстве и абсентном бреду. Эта пьяная дружба оборвалась через два года: в чаду и угаре Верлен ранил Артюра Рембо. После этого выстрела Поль загремел в тюрьму, а Артюр навсегда покинул поэзию, превратившись в заурядного лавочника. Верлен умер в страшной нищете и проклятьях абсента, бутылку которого нашли у него под подушкой после смерти…

Абсент страшен своей магией вдохновения.

Вот фрагмент из вступительного стихотворения к «Цветам зла» Шарля Бодлера:

Вельзевул на подушке сладчайшего зла
Убаюкать старается разум наш пленный,
И, глядишь, нашей воли металл драгоценный
Этот химик премудрый сжигает дотла.
Он на ниточке водит нас, вечный наш враг.
С каждым днем, с каждым шагом мы близимся к аду,
В отвратительном тайную видим отраду
И бесстрашно бредем сквозь зловонный мрак.
Как развратник терзает, вином распален,
Старой шлюхи грошовой помятые груди,
Так мы похоть тайком ублажаем — мы, люди, —
Наслажденье мы выжать хотим, как лимон.
Стая бесов, глистами сплетаясь в клубки,
Наше сердце буравит, наш мозг прогрызает,
Что ни вздох, в наши легкие Смерть заползает,
С монотонным хрипеньем подземной реки[2]

.

Каждая точка в этом стихотворении — крошечный глоток абсента, и каждая строка — извивающийся мираж воспаленного отравой воображения.

Многие французские импрессионисты отдали дань этому дьяволу: первым — Дега («Абсент»), затем — несчастный Ван Гог, в пьяном безумии отрезавший себе ухо. Кровавое «Ночное кафе в Арле» — об абсенте. Абсентом настояны кипарисы и подсолнухи, сосны и виноградные поля Арля, автопортреты и «Папаша Танги». Винсент Ван Гог — один из самых мучительных невольников абсента. Как и Пабло Пикассо с его «Бокалом абсента» (на полотне — печально знаменитый «Перно»). Глядя на «Любительницу абсента» Сезанна, понимаешь, за что и почему судом был запрещен этот искуситель.

К знаменитым абсентистам прошлого относится англичанин Чарльз Кросс, гениальный, но незадачливый изобретатель. Под воздействием абсента (он выпивал, живя в Париже, по двадцати порций абсента в день) им были изобретены проигрыватель, телеграф, цветная фотография и многое другое. Большинство его идей были перехвачены другими, прежде всего, Эдисоном.

Скандалист и смутьян Альфред Джарри шокировал парижскую публику своими пьесами, написанными в чаду, смраде и пылу абсента.

Эрнест Хемингуэй еще в парижский период своей жизни пристрастился к абсенту, ставшему персонажем его «По ком звонит колокол», «Смерть в полдень» и других произведений. Покончил с собой выстрелом из охотничьего ружья на своей вилле под Гаваной.