Книга о Пути жизни (Дао-Дэ цзин). С комментариями и иллюстрациями

Небесный Путь – как натягивание на лук тетивы:

Верхний край надо нагнуть,

Нижний край надо поднять.

Если слишком длинно, укоротить,

Если слишком коротко, удлинить.

Вот каков Путь Небес:

отнимает лишнее и прибавляет недостающее.

Путь же людей не таков:

Отнимают недостающее и добавляют к тому, что в избытке.

Кто способен, имея излишек, отдать его миру?

Только человек Пути.

Вот почему Премудрый человек

Действует – и не держится за сделанное,

Имеет успехи – и не привязан к ним.

Он не имеет желания показывать свою мудрость.

Не бывает мудрости без сокровенной глубины открытости сердца. Здесь эта глубина предстает как несходство «Небесного Пути» и «путей людских». Работа Небес заключается в том, чтобы уравновешивать противоположности и устранять все излишнее; в ней воплощается, как мы уже знаем, путь центрированности. Поэтому тот, кто следует Небу, во всех вещах прозревает нечто иное. Человеческая же правда – это произвол и, следовательно, всегда означает нечто крайнее и чрезмерное: прибавление к тому, чего и так имеется с избытком, и уменьшение того, чего не хватает. Мудрый укореняется в Небесной истине и потому способен отдавать все лишнее (а лишнее в действительности – это все, что имеется). «Потеряв себя», он становится свободным от путей людских. Поскольку он не предпринимает субъективных действий, он, разумеется, не отождествляет себя с содеянным. Таков секрет «удержания срединности» в политике. Для его претворения нужно только открыться безусловной «таковости» своего существования и, значит, «оставить все» и… предоставить всему свободу быть.

Глава 78

В целом мире нет ничего мягче и слабее воды,

Но вода легче всего побеждает то, что прочно и твердо.

Ибо ничто не может ее изменить.

То, что слабое одолеет сильное, а мягкое – твердое,

Знает весь мир, а исполнить никто не может.

Вот почему премудрые люди говорили:

Кто берет на себя грязь царства,

Тот может быть господином его алтарей.

Кто берет на себя несчастья царства,

Тот может быть повелителем мира.

В прямых речах все говорится как будто наоборот.

Лао-цзы снова возвращается к своей любимой теме добродетелей воды, но предъявляет ее новую грань: вода, будучи самой мягкой, уступчивой стихией, одолеет самые прочные преграды. Вы хотите быть сильным? Научитесь быть слабым. Вы хотите победить? Умейте уступать. Почему? Объяснений нет. Поживите – узнаете сами. Учит не расчет, а сама жизнь.

Так легко ли осуществить «простые истины» Лао-цзы? Не труднее, чем воде течь туда, куда она стремится сама собой, обтачивая по дороге массивные валуны, подмывая скалы, просачиваясь сквозь самую твердую породу. Вода, кроме того, – образец непреклонной воли и неистощимого терпения, которые делают такой сильной слабую во всех других отношениях женщину. Существует только одно, но для подавляющего большинства людей совершенно непреодолимое препятствие для того, чтобы мы могли перенять мудрость воды: наша гордыня. Почему я должен делать эту грязную работу? Почему я должен отвечать за неустройство окружающей жизни? Но все-таки не нужно обладать мудростью Лао-цзы для того, чтобы понять простую истину: только тот, кто умеет быть внизу, кто познал в себе самого ничтожного человека в мире, достоин быть господином мира. Ибо он свободен от оков себялюбия.

Не существует никакой «настоящей» пустоты: истинная пустота наполнена всем, что есть в мире. Нет никакого одиночества в нарочитом одиночестве: истинное одиночество познает тот, кто умеет быть в мире с миром. Не существует никакого явного унижения: истинное унижение таится в славе мира. Таковы же и речи Лао-цзы, всегда сообщающие о чем-то «ином», содержащие в себе «поворот» смысла. Всегда – иносказание, иное сказание о чем-то вечно ином. Понять его нельзя, остается ему довериться. И – о, чудо! – там, где мы все оставили, нам все дается.

Глава 79