Книга о русском еврействе. 1917-1967

27 апреля 1944 г. была опубликована нота министра иностранных дел Молотова о «чудовищных преступлениях немецких фашистов на оккупированных советских террито­риях». На тридцати страницах этой ноты только один раз, притом лишь в общем списке жертв людей разных нацио­нальностей, упоминаются евреи («Сотни тысяч украинцев, русских, евреев, молдаван и мирных граждан других наций погибли от руки немецких палачей»). В выпущенной еще в конце 1943 г. в Москве книге «Документы обвиняют» нет ни одного документа, относящегося к истреблению евреев. Ни одного слова о евреях нет и в вышедшей под редакцией академика Трайнина (еврея) в 1944 г. книжке о лагерях смерти в Белоруссии, хотя в ней говорится о местах, как Гомель, Жлобин и др., где немцами уничтожены все евреи. Такое же явное замалчивание можно отметить в сообщении Чрезвычайной Комиссии по расследованию немецких зверств в «Трансистрии» с главным центром области, Одессой: оккупанты обрушились «на украинцев, русских и молда­ван», сожгли 25 тыс. «мирных советских граждан и детей», «расстреляли, замучили и сожгли в Одессе и в Одесском районе до 200 тыс. людей», — между тем как в одной толь­ко Одессе проживало около 180 тыс. евреев, на которых в первую очередь обрушились немецкие оккупанты. Так же писали московские «Известия» о Литве (от 20 октября 1944 г.). Даже еврейская газета «Эйнигкайт» (от 21 декаб­ря 1944 г.) была вынуждена писать, что в Литве немцы пла­номерно и методично уничтожали «советских людей». Же­лая все же дать понять своим читателям, что речь идет в первую очередь об евреях, «Эйнигкайт» пишет, что в «Лит­ве разыгралась трагедия такая же, как в Майданеке и Тре­блинке». Ясно, что газета не решалась прямо указать, что гитлеровцы преследовали евреев, как таковых. В коммюни­ке польско-советской Чрезвычайной комиссии о Майданеке (1944 г.) евреи названы лишь в списке одиннадцати народов («а также евреи»). Заговор молчания не мог быть нарушен даже в отношении сотен тысяч евреев, погибших в Майда­неке.

Та же политика замалчивания продолжалась по оконча­нии войны. Интересно в этом отношении выступление Ни­киты Хрущева, который по свежим следам освобождения Украины был послан Сталиным в Киев. В своей речи, говоря о страданиях, перенесенных Украиной в годы оккупации, он ни одним словом не упомянул о евреях, хотя к тому време­ни было широко известно, что на Украине уничтожили боль­ше одного миллиона евреев. В этой же речи Хрущев («Прав­да» от 16 и 17 марта 1944 г.) обнаружил ориентацию на ук­раинских антисемитов, руководителей различных пронацистских банд, мельниковцев, бандеровцев и бульбовцев, кото­рых он разрешил допустить к занятию высоких постов в го­сударственном аппарате и даже войти в коммунистическую партию.

Вот картина отношения к евреям, которая была описана в марте 1945 года в бюллетене «Joint Rescue Committee» при Еврейском Агентстве для Палестины:

«Украинцы встречают враждебно возвращающихся ев­реев. В Харькове через несколько недель после освобожде­ния никто из евреев не решался показываться один на улице ночью... Было много случаев избиения евреев на базарах... В Киеве были убиты 16 евреев во время погрома, вызванного тем, что женщину, убившую русского офицера, приняли за еврейку. Евреи, возвращающиеся в свои дома, находили там только часть своего имущества, но, когда они обращались в суд, украинцы, часто лжесвидетели, показывали против них. Правительственные органы на Украине проникнуты в боль­шой степени антисемитизмом. Когда Коммерческий Инсти­тут вернулся из Харькова в Киев, евреи-профессора не по­лучили разрешения туда ехать. Еврейский театр не получил разрешения вернуться в Харьков. Еврейское радио не было восстановлено. Официально было заявлено, что антисеми­тизм немцев отравил сознание населения и что только посте­пенно можно его вытравить».

В то же время начинают появляться явные признаки антисемитизма правительственного. Всем бросается в глаза, что в дипломатических школах и в военных академиях ев­реев нет. В министерстве иностранных дел вскоре после вой­ны был отставлен Литвинов, бывший министром, а затем послом в Вашингтоне, и удален Лозовский, бывший началь­ник Информбюро. Антисемитские традиции начинают про­являться как снизу, так и сверху.

5

Созданный во время войны Еврейский Антифашистский Комитет должен был заполнить вакуум в жизни еврейства, лишенного со времени великой чистки 1937-38 годов послед­него подобия легальной организованности.

Сталин разрешил устроить первый еврейский митинг в Москве 24-го августа 1941-го года. На этом митинге возник Еврейский Антифашистский комитет, который начал функ­ционировать весной 1942 года. Первый номер органа Коми­тета еврейской газеты «Эйнигкайт» — датирован 7 июня 1942 года. Образованию комитета предшествовали трагиче­ские события, на которых следует остановиться.