Книга о русском еврействе. От 1860-х годов до революции 1917 г.

Но раздвоение чувств, сказавшееся в его исторической драме «Осада Тульчина» (из эпохи Хмельницкого), чем дальше, тем больше сменялось религиозно-философскими исканиями в ду­хе христианства, разуверением, душевной опустошенностью. Литературное наследие Н. Минского составляют 4 тома собра­ния стихотворений (СПб. 1907), ряд философских сборников («При свете совести», «Религия будущего») и многочисленные переводы, в частности, «Илиады» Гомера.

Семен Яковлевич Надсон (1862—1887) явился для ряда мо­лодых поколений в России одним из самых популярных и люби­мых поэтов, точнее сказать, одним из властителей дум. Полное собрание сочинений Надсона вышло в 1917 году у А. Маркса в Петербурге.[60] Поэт получил пушкинскую премию Академии На­ук. Туберкулез, унесший его в могилу в 25-летнем возрасте, ок­ружил особым ореолом его поэзию. В широких кругах общества царило возмущение бесстыдной травлей поэта Бурениным в «Новом Времени», отравившей последние дни Надсона.

По своему происхождению С. Я. Надсон был полуевреем. В автобиографии, написанной в 1884 г. для С. А. Венгерова, поэт писал: «Подозреваю, что мой прадед или прапрадед был еврей. Деда и отца помню очень мало». Его биограф, М. В. Ватсон, пи­шет с большей определенностью: «Со стороны отца он был ев­рейского происхождения. Дед его, принявший православие, жил в Киеве. Отец умер еще в молодых годах». Еврейских мотивов, за единичным исключением, в поэзии Надсона нет. Приводим это единственное еврейское стихотворение поэта, написанное им в 1885 году и впервые появившееся в печати в 1901 году в сборнике «Помощь»:

«Я рос тебе чужим, отверженный народ,
И не тебе я пел в минуты вдохновенья.
Твоих преданий мир, твоей печали гнет
Мне чужд, как и твои мученья.
И если б ты, как встарь, был счастлив и силен,
И если б не был ты унижен целым светом, —
Иным стремлением согрет и увлечен,
Я б не пришел к тебе с приветом.
Но в наши дни, когда под бременем скорбей
Ты гнешь чело свое и тщетно ждешь спасенья,
В те дни, когда одно название «еврей»
В устах толпы звучит, как символ отверженья,
Когда твои враги, как стая жадных псов,
На части рвут тебя, ругаясь над тобою, —
Дай скромно стать и мне в ряды твоих борцов,
Народ, обиженный судьбою!»

Если Минский или Надсон не оставили существенного следа в русско-еврейской поэзии, то Семен Григорьевич Фруг (1860—1916) по праву занимает в ней первое место, как поэт еврейский, национальный, пронизанный чувством исторической связи с ис­пытаниями и судьбой еврейского народа. В начале своего поэти­ческого пути Фруг находился под влиянием Некрасова, и народ­нические мотивы о страданиях русского крестьянства окрашива­ли собой его творчество. Большое поэтическое дарование Фруга встречало признание в широких кругах, и сборник его стихотво­рений в 1885 году был принят, как событие в русской поэзии.

Как многие представители его поколения, на долю которого выпал трагический опыт погромной эпопеи, Фруг всей силой своего дарования откликнулся на переживания еврейской на­родной массы. Пошатнулась его вера в Россию, во «второй Си­он», и песни исхода, «Сиониды», стали занимать центральное место в его творчестве. Мечты о новой жизни на древней палес­тинской земле, пронизанные скорбью еврейской юдоли в насто­ящем, покорили лиру Фруга и сделали его в русской поэзии вы­разителем сионистических идеалов. Любопытен в этом отноше­нии отклик древнееврейского поэта X. Н. Бялика на смерть Фруга: «Читая Фруга даже на чужом мне языке, я чувствовал в нем родную душу, душу еврея, я обонял запах библии и проро­ков. Читая его русские стихи, я чувствовал в каждом слове язык предков, язык библии, я чувствовал душу человека, страждуще­го за еврейский народ».

Приведем одно из стихотворений Фруга, в котором харак­терно сочетаются глубокий лиризм поэта и охватывавшее его столь часто чувство острой скорби.

«Песни весенней ты просишь, склоняя
В тихой печали головку свою...
Надо бы, милая, рад бы, родная,
Только о чем же тебе я спою?
Друг мой, я вырос в чужбине холодной
Сыном неволи и скорби народной...
Два достоянья дала мне судьба:
Жажду свободы и долю раба».