Книга о русском еврействе. От 1860-х годов до революции 1917 г.

Нельзя не отметить, что один из членов муравьевской ко­миссии, Ф. Н. Плевако, остался при особом мнении. Плевако предвосхитил расовую теорию Гитлера. Ограничения, осно­ванные на религиозном признаке, его не удовлетворяли, т. к. нравственно неустойчивые люди могли обойти эти ограниче­ния путем крещения. Он был уверен, что евреи, как люди не­христианского вероисповедания, не могут обладать нравст­венными качествами, присущими русскому народу, и не могут быть носителями русского правосознания. «Для принятия в сословие присяжных поверенных некоторых разрядов лиц должно служить не вероисповедное начало, а начало нацио­нальности, принадлежности к известному народу или племе­ни», — писал он в своем особом мнении. Поэтому он считал, что уж лучше увеличить процент евреев-нехристиан до 15 или да­же 20%, но не открывать доступа в адвокатуру крещенным ев­реям.

Отношение прессы и адвокатского сословия к ограничи­тельным мерам, выработанным комиссией, было различно.

Так «Журнал гражданского и уголовного права» утверждал, что наплыв евреев в сословие — явление ненормальное, что даже не будучи антисемитом все же нельзя отрицать некото­рых черт евреев, делающих нежелательным, чтобы евреи зани­мали господствующее положение в каком бы то ни было со­словии, что достойных людей среди евреев — единицы в мас­се. Но необходимость ограничений упомянутый журнал видел также и в том, что еврейские присяжные поверенные более та­лантливы, обладают большими знаниями и более вниматель­ны к своим обязанностям, чем христианские адвокаты; это, де­скать, не вина русских, что история не развила в них находчи­вости и что конкурировать с евреями для них опасно и даже невозможно.

Либеральный журнал «Русская мысль» считал, что настоя­щая причина всех ограничительных мер — это боязнь конкурен­ции; адвокаты тщательно прячут эту причину за сомнительной характеристикой нравственности евреев.

В юридической литературе и в адвокатской среде преобла­дало отрицательное отношение к ограничительным мерам. Е. В. Васьковский, например, писал, что ограничительные нормы для евреев ниже всякой критики, т. к. они противоречат прин­ципу относительной свободы сословия, согласно которому все лица, удовлетворяющие определенным юридическим, умствен­ным и моральным условиям, должны допускаться в сословие присяжных поверенных, и что в этом вопросе ни религия, ни национальность не могут играть роли, подобно тому, как они не играют роли в профессии врачей, архитекторов, литераторов и других.

Хотя манасеинский доклад не упомянул помощников при­сяжных поверенных, Петербургский совет постановил 20 янва­ря 1890 г., что лица нехристианских вероисповеданий, не полу­чившие свидетельства на ведение гражданских дел в течение трех лет после зачисления в сословие, подлежат исключению из списков помощников. Совет исходил из той точки зрения, что помощникам следует в последние два года стажа, хотя и остава­ясь под руководством патрона, вести дела от собственного име­ни для того, чтобы приобрести необходимый опыт; помощникам же евреям, по мнению Совета, выдача свидетельств на ведение гражданских дел будет фактически прекращена в силу Манасеинских правил. Совет не ошибся: действительно суды переста­ли выдавать подобные свидетельства евреям. Однако Общее со­брание петербургских присяжных поверенных от 4 февраля 1890 г. это постановление Совета отменило.

В округе Московской судебной палаты правила 1889 г. име­ли для помощников присяжных поверенных евреев более пе­чальные последствия. Московский совет присяжных поверен­ных постановлением от 3 марта 1890 г. ввел аналогичное требо­вание наличия свидетельства на ведение гражданских дел уже при зачислении в помощники. Московский совет считал, что он не может зачислять в помощники лиц нехристианских веро­исповеданий, если они не имеют разрешения министра юсти­ции на судебное представительство, т. к. впоследствии для по­лучения этими лицами звания присяжного поверенного потре­буется разрешение того же министра. Московский совет не представил своего решения на одобрение Общего собрания присяжных поверенных. Помощники присяжных поверенных Московского округа подали жалобу на постановление совета, содержавшее еще и другие ограничительные правила, в судеб­ную палату, а затем и в Правительствующий Сенат. Постанов­ление совета от 3 марта 1890 г. было отменено Сенатом лишь 4 мая 1895 г., так что между 1890 и 1895 гг. евреи фактически в помощники присяжных поверенных в Московском округе не принимались.

Ввиду того, что с 1889 г. по 1904 г. выдача свидетельств на ве­дение гражданских дел евреям была, как правило, прекращена, помощники присяжных поверенных должны были ограничи­ваться защитой по уголовным делам, выступлениями в мировых и коммерческих судах (в последних в качестве присяжных стряпчих) и работой у патронов. В мировых судах разрешалось выступать по гражданским делам только три раза в год.