Книга о русском еврействе. От 1860-х годов до революции 1917 г.

«Основная цель и задачи нашего издания быть органом нужд и потребностей русских евреев. Мы зовем и приглашаем интел­лигентную часть русского еврейства. Мы надеемся и уверены, что они откликнутся на наш зов и присоединятся к нам, что они не будут щадить ни сил, ни труда, необходимых для пробужде­ния громадной массы русских евреев от умственной спячки и спасения от безвыходного материального положения... Этого требует не только благо русских евреев, этого требует и благо России. Уделяя свое время на удовлетворение нужд и потребно­стей русских евреев, интеллигентная часть русских евреев этим не выделяет себя из среды русских граждан. Она исполняет лишь то дело, которое лежит на обязанности русского граждани­на вообще. Интеллигентное еврейство борется за него потому, что оно лучше других по своему положению, по своей племен­ной связи с еврейской массой может его исполнить, — оно бо­рется за это дело там, где результаты его трудов могут быть наи­более успешными».

Отдельные сотрудники «Рассвета», даже столь влиятельные, как И. Г. Оршанский, вносили свою ноту в журнал, продолжая отстаивать позицию одесского «Дня» о пользе и разумности ас­симиляции. «Только в ассимилировании с народами, среди ко­торых евреи живут, — их спасение, — обобщал свою излюблен­ную идею Оршанский. — В усвоении чужих нравов, чужого об­раза жизни, в усвоении воззрений, выработанных другими куль­турными народами, в приноровлении к условиям жизни других народов заключается их задача». Но, в сущности, руководители «Рассвета» уже не верили в истину ассимиляции. Приобщение к русской культуре, пропаганда гражданственности в русском ев­рействе уже для них не упирались в перспективу растворения еврейской интеллигенции в русской среде, не означали «слия­ния» с русским народом. Порой ощупью, эмпирически, без обоб­щений, без теоретического осмысливания, в «Рассвете» все больше давал себя чувствовать контакт с народной жизнью, с потребностями массы, на своих не определившихся и смутных еще путях тянущейся к новым формам жизни, самодеятельнос­ти, самопомощи. Как совершенно справедливо говорит о «Рас­свете» С. Цинберг, «теоретически отстаивая ассимиляционную точку зрения, «Рассвет», сам того не сознавая, шел по пути, ве­дущему не к ассимиляции, а к пробуждению национального са­мосознания. «Рассвет» обращается не к внешнему миру, — ис­ключительно к еврейству, к еврейской интеллигенции». «Рас­свет» видит свою задачу в том, чтобы быть «будильником само­сознания и самоуважения в единоверцах». Мы «говорим не о ком ином, как о массе еврейской, о ее нуждах и потребностях» ... «Еврей до тех пор, пока он остается евреем, не может разорвать живой связи со своим народом, не греша перед историей, перед жизнью, перед собой, наконец». «Очнитесь! Подумайте только: три миллиона евреев — и так мало, так страшно мало деятель­ных интеллигентных людей!..»