Книга о русском еврействе. От 1860-х годов до революции 1917 г.

Мы хотели проследить за тем, чтобы этим событиям была да­на надлежащая оценка во влиятельной либеральной газете. Мы сперва пошли в комнату И. В. Гессена, сказавшего нам, что он бессилен что-нибудь предпринять в этом направлении, и пред­ложил нам поговорить с П. Н. Милюковым. Последний нам ска­зал: «мы не можем в военное время критиковать действия воен­ных властей». Я обратил внимание Милюкова на тот пункт при­каза, в котором говорилось, что из мест, занятых неприятелем, евреи должны быть выселены по мере очищения их от неприяте­ля, и спросил его, за чью победу он прикажет молиться евреям города Шавли, занятого немцами, и думает ли он, что такие ме­роприятия содействуют успехам русского оружия. Милюков только руками развел и «Речь» никак не отозвалась на эти высе­ления.

Хочу отметить, что аналогичное отношение со стороны Ми­люкова встретил и упомянутый мною выше председатель воен­ной Комиссии при Варшавском общинном управлении Абрам Подлишевский. Рассказывая в появившихся в 1931 г. мемуарах о своей поездке в Петербург ч Москву, куда он с другими пред­ставителями общины поехал в 1915 году, о встречах с кадетски­ми деятелями, Подлишевский пишет, что в то время, как кн. Львов и Ледницкий отнеслись тепло, «Милюков был холоден и сказал: идет война и мы должны ее выиграть».

Я, конечно, уверен, что Милюков, совершенно чуждый анти­семитизму, осуждал выселения евреев. Но по соображениям тактического характера — ошибочным и крайне вредным — он считал нужным их замалчивать.

Такого взгляда, — что критика военных властей во время войны не допустима — Милюков держался еще в течение неко­торого времени, несмотря на осуждение этой позиции рядом его товарищей по кадетской партии. Я хорошо помню собрание представителей русской интеллигенции в квартире у писателя Федора Сологуба. Из еврейских деятелей присутствовали всего трое, — кроме меня, А. И. Браудо и И. М. Бикерман. Кадеты, в том числе и члены правого крыла к. д. партии, например, П. Б. Струве, в резкой форме упрекали Милюкова за то, что «Речь» не осудила выселения евреев и не протестует против мероприятий властей против них. Возражая своим оппонентам, Милюков объяснил свое поведение тем, что он не хочет доставить радости Берлину. В блестящей речи, имевшей большой успех, ему отве­чал И. М. Бикерман.

И. М. Бикерман в своей речи доказывал, что то, что военные власти делают с евреями, в разных отношениях вредно для успе­ха войны. «П. Н. Милюков, закончил он, не хочет доставить Бер­лину радость, но его тактика может не только принести Берлину радость, но и содействовать победе Берлина».

М. М. Винавер от имени Центрального Комитета Партии На­родной Свободы (к. д.) прочел на конференции делегатов пар­тии и членов фракции, состоявшейся 6-8 июня 1915 г., доклад по еврейскому вопросу, в котором подробно описывались неслы­ханные меры; предпринимаемые против евреев. Предложенная им резолюция, резко эти меры осуждающая, была единогласно принята.

Хочу отметить, что в большой речи, произнесенной в заседа­нии Государственной Думы 19-го июля Милюков коснулся и преследований евреев. Он говорил о том, что «этот несчастный народ сделался предметом какого-то изуверства», что «целый народ огульно обвиняют в предательстве или измене и что «за этим огульным обвинением последовали из того же узкого пар­тийного источника, прикрывавшегося военными полномочия­ми, небывалые меры круговой ответственности за несовершен­ные преступления, напоминающие дикие времена глубокого средневековья и унижающие нас во мнении всего образованно­го света».

Трудно объяснить, почему Милюков мероприятия, несо­мненно и открыто исходившие от военных властей, что не могло быть неизвестным ему, приписывал узкому партийному источ­нику, прикрывающемуся военными полномочиями.

Я упомянул выше о поездке по просьбе Политического Бюро А. Ф. Керенского в части Ковенской губернии, из которых евреи были выселены. В Политическом Бюро мы все были того мне­ния, что поездка члена Государственной Думы, нееврея, — ев­рей-депутат совершить ее не мог: Фридману было отказано в разрешении поехать туда на короткое время, для устройства своих дел, — была бы очень целесообразна. Обследовав положе­ние и убедившись, в чем мы сами были уверены, в лживости воз­водимых на евреев наветов и, в частности, вымышленной исто­рии с еврейским предательством в Кужах, член Государственной Думы по возвращении мог бы ознакомить Думу и широкие слои общества с установленными фактами.

По предложению Брамсона, Браудо и моему решено было просить А. Ф. Керенского эту поездку совершить. Его поездка дала, как было признано всеми, весьма благоприятный резуль­тат. В своих речах в Думе Керенский в категорической форме и на основании лично им установленных фактов доказывал лжи­вость фантастических обвинений и неоднократно протестовал против мер военных властей в отношении евреев.