Книга о счастье и несчастьях

Расстроился. Уже в конце декабря наметилось усиление инфекции, а в первой декаде января — настоящая вспышка. Умерло семь человек с прошлого года. Еще несколько погибло от других осложнений. Результат: 12 дополнительных смертей к итогам прошлого года. Общая смертность повысилась на 0,3 процента — до 6,5. Только у меня от инфекции никто не умер. Не знаю почему.

В январе они работали прилично: 350 операций. Однако смертность не снизилась, и снова ошибки — неправильные показания к операции, кровотечения, воздух… Не ослабевает комплекс вины: «Не смог наладить дело». Вывод все тот же: «Нужно уходить».

Несколько слов о здоровье. В норму пока не пришел. Голова болит все время, хоть и несильно, как с похмелья или когда недоспал. Давление нормализовалось. Сердце работает хорошо, пульс учащается при нагрузке так, что одышки почти не чувствую. Бегать пока боюсь («Дислокация!»), но гимнастику расширяю и уже дошел до 800 движений. Хожу с любой скоростью, даже на подъемы.

Буду дома до 14 февраля, отдыхать и заниматься моделями общества. Если хорошо получится, вставлю между дневниками.

ОТСТУПЛЕНИЕ

Модели общества

Есть ли закономерности в истории? Наша философия утверждает: есть! Производительные силы, производственные отношения, борьба классов, в результате — социальный строй. Экономика — базис. Всякая там философия, наука, религия — второстепенные надстройки. Правда, допускается и некоторое обратное влияние на базис, но небольшое. Так и идет историческая цепочка: первобытное, рабовладельческое, феодальное общество, капитализм, социализм, коммунизм. Все просто. Возможны задержки, но этапы неизбежны. Ход истории по науке.

Конечно, кроме марксизма, существуют другие «философии истории». Не могу дать обзор, слишком сложно. Для иллюстрации возьмем хотя бы Тойнби. В предельном упрощении: «Нет порядка. Самоорганизация. Неопределимое разнообразие».

Что нас ожидает? Еще недавно не требовалось раздумья: коммунизм. Светлое будущее. Другая крайность: гибель неизбежна. От беспорядка.

Можно ли управлять историей? Конечно. Раз познали ее пружины, то и управлять можно. Мировая революция, диктатура пролетариата, быстрое перевоспитание всех граждан — равенство, братство и светлое будущее. Если не бесконечное — это против диалектики, — то надолго.

В эти схемки я не верю со студенческих лет. Не чувствовал под ними науки. Сначала засомневался от Павлова, когда задумался над поведением человека: не мог отделить его от животных. Потом, 30 лет назад, — от кибернетики. Если элемент общества — человек — большое животное с агрессивными эгоистическими инстинктами, то и общество не может так пряменько идти к идеалу и на нем застрять. Потом прибавились мысли о механизмах интеллекта, они подправили первые идеи о поведении. Нет, не настолько нахал, чтобы заявить: «Создал теорию человека и общества и знаю, чего можно ждать и как управлять». Слишком много неопределенностей. Но подходы к проблеме мне видятся.

(Амосов, Амосов, не загибай!) Понимаю, что не может у меня быть ума, способного прояснить мировые загадки. Не может! Ну и бог с ним. Это же очень интересно — изобретать гипотезы. Даже если знаешь: ты — дилетант. А кто не дилетант в гуманитарных науках? Великие философы и историки? Какая такая у них была наука, чтобы можно доказывать? Не было такой науки. Подбор сомнительных фактов, объединенных вольными трактовками, против которых можно выстроить другие гипотезы.

Разумеется, мои эвристические модели — это тоже гипотезы, но я и предлагаю только подход к задаче, а не ее решение. К задаче: объяснить человека и историю и наметить пути исследований. Не обещаю получить однозначный ответ о будущем. Он невозможен, поскольку общество — самоорганизующаяся система, то есть меняющаяся в процессе деятельности. Правда, может быть, удастся наметить границы этой изменчивости, тогда вероятности будущего чуточку прояснятся. Но это уже за пределами моего века.

О принципах эвристических моделей я уже писал. Это модель гипотезы о структуре и функциях некоего объекта, обязательно сложного, для которого еще нет теории, выраженного в цифрах. От клетки до общества. Словесных описаний таких систем много, но они не доказательны. Модель же позволяет рассчитывать и намечает пути экспериментов, чтобы превратить гипотезу в теорию. Или опровергнуть.

Общий принцип модели: «входы» (внешние воздействия) и «выходы», то есть действия объекта на среду. Между ними внутренняя сфера: элементы структуры с цифрами состояний, связанные «стрелками» функций с другими структурами, с «входами» и «выходами». Под каждой стрелкой — формула. Расчет ведется по тактам времени — минутам, часам, годам. Высчитывается, сколько получено внешних воздействий, как они повлияли на «крайние» элементы, как их изменили, как изменение передалось на следующие элементы; и так, по цепочке — до «выходов», до действий. Для человека — до движений, для общества — до труда, даже до войны или революции.