Книга о счастье и несчастьях

До конца года осталась неделя и два дня. Амбициозные планы не выполнить. Нужно еще сделать до 100 операций, из них 30 с АИК. Сделали бы легко, но поток больных уже ослаб: скоро Новый год и Рождество. В 5 процентов смертности тоже не уложимся, оперируется очень много тяжелых больных, которых откладывали. А они умирают.

Сейчас готовлюсь с Максименко к отчету. И это главный «патологический раздражитель», что давит на кровяное давление и блок. И не дает жить…

Не удалось достигнуть перелома в снижении смертности. Не уменьшилось количество ошибок, не прояснились необъясненные сложности и осложнения. Год моей личной работы как руководителя и хирурга прошел впустую.

Нет, не совсем так, потому что добавилось сотни четыре дополнительно оперированных больных, из которых умерло около двадцати. Остальным спасли или продлили жизнь. Баланс положительный, но мне он недостаточен.

Вот у молодого хирурга умер на столе от кровотечения больной с клапаном — первый на пятнадцать его операций. Думаю, что у меня кровотечения не было бы. Но ведь он — молодой, должен сам пройти свой скорбный путь хирурга. Его достаточно учили, но невозможно научить всему. И у меня в этом году были две «личные» смерти.

Все убеждал себя: пора, пора. И годы, и сердце, и гипертония, и нет надежды. Главное — нет надежды и веры в себя.

ДНЕВНИК

28 декабря. Суббота, утро

Отработал программу ходьбы и физкультуру. Нужно немножко написать за неделю.

Не оперировал, только нервничал. Давление все повышалось — аж до 220. Голова болела. Пробовал лекарства, не получилось. Решил вернуться к своей философии: лечиться режимом. Известно, что мышечная работа снижает кровяное давление. Вот и хожу вдоль квартиры, благо коридор длинный. Вчера намерил километров пять.

Плохо в Институте. Каждый день делают по пять операций с АИК, но всех легких прооперировали, а тяжелые дают много осложнений. Операции им необходимы. Откладывать на следующий год нет смысла.

Завтра последний операционный день, в понедельник — отчет. 31-го и 1-го отдых, и начинается новый год… И мой отпуск.

Была республиканская конференция по морально-этическим проблемам медицины, разговаривал с министром о своих болезнях, и поэтому нужно-де уходить. Он просил остаться, хотя бы не оперируя. «Не вижу кандидата».

Конечно, меня не задержишь. Я бы и сам не ушел, если бы была надежда переломить положение. А так тянуть нет смысла. Пока вопрос об уходе отложили до конца отпуска. По-честному, я и сам не знаю.

Делал доклад на этой конференции: «Долг и совесть советских медиков». Не помню, когда согласился и кто название придумал. Предупредили за два дня, отказаться не мог.

Тезисы примерно такие.

Партия привыкает к новому подъему нашего общества. Через ускорение — к моральному обновлению. Медицина вполне вписывается в эти задачи.

Но начинать нужно не с медиков. Чванство, ложь, приписки, блат и взятки спустились сверху. Падение морали медиков просто бросается в глаза.

Для всех граждан достаточно этического минимума — заповедей Моисея. Соблюдай их — и общество, как минимум, не развалится.

Для врачей Моисеевых законов мало. Нужна Нагорная проповедь. Сострадай ближнему, помогай бескорыстно, прощай обидчика, хотя бы неразумного. «Лечи больного, как своего родного». Добавить: квалифицированно лечи, а не только душевно. Впрочем, каким должен быть врач, определилось еще до Христовой проповеди. (Смотри Гиппократа.) У нас сильно упало уважение к медикам. Больше, чем в других странах. Как только деньги исчезли из отношений с пациентами, врачи зачерствели и перестали учиться. Речи и призывы не помогли. Забыто само слово «милосердие». Материализм, диалектика и классовое самосознание не заменили вечных моральных законов религии. Бездушие и безграмотность — так бы я определил главные болезни нашей медицины.

Далее привел кое-какие примеры из своего Института.

Что делать?

«Суд чести» должен работать. Ужесточить законодательство о врачах, в смысле лишения диплома и так далее. Порядочно говорил, но не чувствую, что все это поможет.

Неужели нужны религия и собственность?

ДНЕВНИК

30 декабря. Понедельник, вечер

«Свободен, слава Богу! Свободен. Наконец-то свободен», — это написано на могиле Лютера Кинга в Вашингтоне. Сам видел. Конечно, нахальство — мне такое говорить по поводу болезней и отпуска.

Отходил полчаса по коридору, перемежая с гимнастикой. Есть ощущение в мышцах, давление понизилось, и захотелось освободиться от информации.

Сегодня был годовой отчет. Два с половиной часа говорил, показал более двадцати таблиц. О блоке или стрессах не вспоминал.

— День покаяния и отпущения грехов! И день надежд: очистились и больше не согрешим…

Таким было начало доклада. Только надежд у меня почти никаких нет… В августе 84-го были. Я составил и размножил «Инструкцию по ведению больных после операции». Последние четыре месяца того года были приличные, и впереди ожидалось еще лучше.

Этого не произошло. Смертность 5,2 процента — это одна из самых низких за нашу историю, но по операциям с АИК — 16, а нужно по крайней мере 12–13 процентов.