Книга о счастье и несчастьях

Все. Нет Авенира. Еще одна маленькая ниточка оборвалась. Даже когда не виделись, к праздникам обменивались письмами. На его столе так и осталась недописанная мне поздравительная открытка…

Ходил в обход по книжным магазинам. Накупил две торбы, большинство — не знаю для чего. Подержать. Но начал уже читать Окуджаву — «Свидание с Бонапартом». Пока не разобрался. Очень люблю Окуджаву… Его все любят.

ДНЕВНИК

2 ноября. Суббота, день

Вчера на конференции подвел итог за октябрь и за десять месяцев. Оказалось прилично.

Идут последние работы по ремонту. Частным образом наняли плиточников. Они положили шлакосталовые белые плиты в вестибюле для родственников. Помещение сразу повеселело. Это особенное место. Велика в нем концентрация чувств. Ждут диагноза, ждут окончания операции, ждут сообщений из реанимации: проснулся, переведен в палату, готовится к выписке или — умер… Если бы можно подсчитать все эти чувства и разделить на площадь пола, не найти такого другого места по концентрации страстей и страданий.

Вчера прошел по отделениям, и сердце порадовалось. Вспомнилось: так было на войне, когда удавалось хорошо развернуть госпиталь и измученные раненые, хотя бы на недельку, обретали покой, тепло, сытость и успокоение от болей.

Получили «на сохранение» от Худфонда 130 картин, побывавших на выставках.

С ними, с картинами, тоже маленький скандальчик: старшие сестры не хотели брать. Утром на конференции обсуждали:

— А вдруг украдут! Вон некоторые по 400 рублей оценены! Да и нарисовано черт-те что. Иные больные плюются на такую мазню!

Картины отбирали Бендет и Ваднев. Конечно, они толк знают и вкусы имеют передовые. Соответственно и набрали. Никаких тебе ударников, строительных лесов, политических сюжетов.

На днях сочинил письмо министру. Нужно доложить о ремонте, пригласить посмотреть, а главное — попросить денег на премии активистам. Написал, что миллион теперь нам не нужен, лет на пять институт будет выглядеть хорошо. Прославил коллектив. Это только подумать! Отремонтировать помещения площадью 16 тысяч метров за 4 месяца. Затраты — 23 тысячи рублей, 8 тонн краски измазали.

Все-таки наш ремонт, кроме его материальной сущности, интересный социальный эксперимент. На фоне всеобщего безразличия, лени, «электрификации» («всем до лампочки») сотни людей занялись работой, которую делать не обязаны, за которую не рассчитывали получить деньги, выполняя при том свои основные обязанности. Как это могло произойти? При каких условиях?

Думаю, что главное условие — это поставить цель, большую и трудную. Второе — чтобы были «передовики», как их называют газеты. Такой у нас была реанимация. Саша Ваднев сам взял кисть и стал красить… Заведующий.

Дальше начинает работать самолюбие: «Чем мы хуже других!», «Придется, ребята, браться, черт бы подрал за этого директора!», «Не сумел организовать ремонта, а мы отдувайся!»

Раньше я о таких починах только в газетах читал, а теперь увидел сам. Увидел, и удивился, и порадовался на человеческую природу: есть в ней коллективизм!

ДНЕВНИК

12 ноября. Вторник, 16 часов

Прошли праздники, и началась финишная прямая нашего рабочего года: пойдет масса больных, нужно много оперировать, чтобы не отказывать в приеме. Кроме того, неплохо бы сделать тысячу операций с АИКом. Все это — спасенные жизни. Кроме нас, их никто не спасет.

Вчера ушивал межпредсердный дефект и еще страховал операции Сережи Д. К сожалению, у моей больной развился блок. Это уже третий за год. Взял другую методику — и опять!

Поневоле закомплексуешь.

Сидел в операционной (уже знал о блоке) и снова — темные мысли, будто надо доехать до своей станции, чтобы потом выйти и делать что-то другое. О том, другом, судить трудно, потому что, куда ни поглядишь, никому моя деятельность за пределами хирургии не нужна.

Над смыслом жизни явно нависает опасность.

ДНЕВНИК

15 ноября. Пятница, под вечер

Вчера было несколько неприятных директорских дел. Один из заведующих несправедливо нагрубил мне на конференции. Пришлось отчитывать. Также и с операционными сестрами. От рук отбиваются, старшую сестру не слушают.

Третье дело и самое плохое: врач в реанимации ударил сестру. Она еще утром пришла и пожаловалась. Не стал перед операцией разбираться, а велел написать официальное заявление. Вечером вызвал Ваднева и этого доктора. Оказалось — правда. Будто бы во время очередной «запарки» в реанимационном зале она лениво работала да еще и нагрубила. И он дал ей пощечину. На собрании отделения Ваднев извинился «от имени администрации», а сам хам что-то только нечленораздельно пробормотал.

У этого доктора спеси много — интеллектуал. Работник, скажем, нормальный, не ас. Оказывается, сестры уже жаловались на его грубость. За свои 47 лет работы, включая войну, ни разу подобного не видел.

— Ты просто хам. Ты же оскорбил всю корпорацию сестер. Объявляю тебе строгий выговор. Затем извинишься публично. Если девушка не простит, тогда товарищеский суд. Защиты не жди.

Это же надо — ударить девушку!

ДНЕВНИК

20 ноября. Среда, утро