Книга о странных вещах

Что тут говорить? Народ потихоньку начал расползаться, пусть даже многие недовольно ворчали, но негромко — так, чтобы Миша или его братва не услышали. Когда лежишь на кладбище, кажется, что больше уже и бояться нечего. Но люди здесь собрались пожившие, испытавшие кое-что на своем веку а потому знали, что бывает на свете кое-что и похуже смерти. Что, спросите вы? Да хотя бы прожитая ими серая и совершенно ненужная для остальной Вселенной жизнь.

Заблудившийся ангел

— Заходи, сосед, — сказал купец Левенгуков. — Посидим, поговорим. Чаю попьем.

У него на зависть всему кладбищу имелся огромный самовар, у которого частенько собирались посидеть и поболтать самые разные компании. Купец Левенгуков был одним из первых посетителей и жильцов Центрального кладбища. Он еще приезд Гришки Распутина в Царицын помнил, отцу Илиодору на строительство мужского монастыря деньги давал.

А Александр Александрович Маринин был из относительно недавних покойников. Можно сказать, жертва перестройки. Он успел, правда, на пенсию выйти, но хорошего в том оказалось мало — как раз наступило время, когда по городу начали шнырять бритоголовые мальчики и подыскивать почти свободные квартиры, в которых жили одинокие старички и старушки. Набрели они и на Маринина. После этого он, конечно, не зажился, дал экономию родному государству в пенсии и разных льготах.

— Спасибо, сосед, — сказал Маринин купцу. — Зайду как-нибудь.

Место у него было уютное, сухое, песчаное. От этого на душе было тревожно и нехорошо. Бритоголовые, что вытеснили его сюда из однокомнатной пенсионерской квартиры, постепенно и кладбище обживали. Попадали они сюда все чаще и чаще, разборки у них такие случались. Так они и здесь одиноких старичков и старушек подыскивали, чтобы на месте их скромных могилок свои роскошные с гранитным надгробьем в полный рост разбить.

А Маринину его могилка нравилась. Тихая она была, спокойная, пусть с деревянным крестом, зато душистый горошек на ней сам собой вырос, акация в изголовье принялась. Печально было думать, что однажды заявится нахальный тип со своей распальцовкой, навалится сверху роскошным полированным гробом, и придется всю оставшуюся вечность слушать, как этого бритоголового подставили, как кинули внагляк и что бы он с этими козлами сделал, если бы при жизни оказался.

Маринин посидел на скамеечке, глядя на качающиеся кроны деревьев, скользнул домой, но даже руки на груди скрестить не успел — потревожили его.

С виду это был самый настоящий Ангел, только маленький какой-то. И взъерошенный весь, словно только что из автобусной давки или уличной драки вырвался.

— Маринин? — спросил Ангел. — Шурик? Слава богу, наконец-то!

— Случилось что? — удивился Маринин.

— Случилось, — сказал Ангел. — Вот так, посылали за пацаном, а притащу душу старичка. Ох и взгреют меня наверху!

— Ты о чем?

— О тебе, — морщась, сказал Ангел. — Я к тебе еще в сорок втором должен был прилететь. Помнишь, когда бомбежка была?

— И где же тебя носило? — спросил Маринин.

— Где, где, — Ангел передернул крыльями. — Мне как сказали? Лети, говорят, на улицу Хуторскую, пацана прибери. Кто же знал, что этих Хуторских в России больше людей по фамилии Иванов? Но я тебя все-таки нашел.

— Так ты заблудился, что ли? — понял Маринин.

— Скажем так, в поиске я был, — туманно ответил Ангел.

И Маринин понял, что прожил свою жизнь благодаря нерасторопности Ангела. По воле небес ему выпало в двухлетнем возрасте умереть во время августовской бомбежки. Так бы и случилось, если бы Ангел не заблудился.

— Ну, полетели? — Ангел нетерпеливо распахнул крылья. — Если ты о грехах задумался, то напрасно. Можешь не волноваться. Все равно мне тебя как двухлетнего пацана сдавать. А у того какие грехи?

— Спасибо тебе, — сказал Маринин, с некоторой грустью и сожалением оглядываясь вокруг. Вот сейчас он с Ангелом улетит, и место опустеет. Кладбищенские работники быстро подмечают, где очередную душу прибрали. Им ведь от этого лишняя копейка капает. И у купца Левенгукова он уже больше не посидит, рассказов его не послушает, чая душистого не попьет. Люди — как кошки, они быстро привыкают к месту, раз укоренившись, место своего проживания меняют неохотно, особенно в старости.

— Давай, давай! — подбодрил Ангел.

— Выходит, это я из-за тебя полную жизнь прожил? — спросил Маринин. — Из-за ошибки твоей?

— Выходит, так, — сказал Ангел и вдруг подмигнул ему левым глазом.

Маринин сразу все понял. Не было никакой ошибки, жалость и милосердие исключают любую ошибку. Детские души забирают маленькие Ангелы — вы не замечали, что у окон квартиры, где умер маленький ребенок, всегда суетятся и ругаются воробьи? И это грустно, особенно для родителей, которым выпало пережить своих детей. Родители никогда не должны жить дольше детей, от этого рушатся установленные небесные порядки и в мире становится больше несправедливостей. Ангел это хорошо понимал, потому и дал ему возможность прожить жизнь и попрощаться с родителями. Каждый знает, Ангелы полны любви, а любовь, в свою очередь, невозможна без милосердия.