Книга о странных вещах

На вокзале суетились мелкие личности, которые контрабандно отправляли в Россию мандарины и апельсины. Нас попросили поставить в купе коробочку, и мы опрометчиво согласились. Вскоре благоухающими коробками оказалось забито все купе.

В Гудауте в купе вошли грузинские милиционеры.

— Зачем столько? — лаконично спросил горбоносый и поджарый старший лейтенант.

— Родственникам, — сказал я. — Подарки.

Милиционеры ушли, но появились все те же ласковые подозрительные личности.

— Мы заберем коробочки? — спросил один из визитеров в огромной кепке, напоминающей плоский блин.

— Забирайте, — сказал Подгорский. — Двести рубликов положите и забирайте.

— Вах! — сказала кепка. — Па-ачему так дорого?

— Ты еще на наших базарах не бывал, — хладнокровно сказал Подгорский. — Вот там цены!

Ссылки на трудности жизни спекулянтам цитрусовыми не помогли. Проблема питания в дороге была решена. Даже осталось достаточно, чтобы с вокзала с шиком разъехаться на такси.

Когда мы появились на работе, нас ждала новость.

Владик Толкачев прошелся по коллегам и со всех взял по три рубля для того, чтобы я доставил Подгорского домой. По версии Толкачева, Подгорский катался со склона горы на лыжах, удачно врезался в сарай и сломал все, что может сломать нормальный человек. Все остальное он вывихнул. Разумеется, деньги до своих героев не дошли, они пошли на более важные цели. Травма Подгорского была нужна, чтобы сплотить остальных, поэтому сбор денег закончился выездом на природу. Вот так и бывает, пока ты нежишься и отдыхаешь от тягот службы, кто-то обязательно пользуется твоим отсутствием, чтобы придумать совершенно неправдоподобную историю, которой отчего-то верят все. Долго еще Подгорского спрашивали о его самочувствии, а у меня интересовались, сложно ли было довести калеку до дома.

Нашли калеку! Калеки не заплывают так далеко в холодное зимнее море, а тем более не возвращаются так быстро назад, едва ты замерзнешь и начнешь наливать в стакан капельку водки исключительно для того, чтобы согреться.

А на лыжах Подгорский никогда не ходил даже по обширным приволжским степям.

Андреята

Я смотрел в их глаза. В них не было и тени раскаяния.

Семья Смысловых[1] была небольшая, но дружная: мать работала в «Волгопромбанке» рядовым сотрудником, отец — инженером на заводе, шестнадцатилетний сын учился в школе. Пожар заметили соседи, тем, кто пришел его тушить, открылась страшная картина. В первой комнате среди вороха разбросанных одежд лежал подросток с перерезанным горлом, на кухне — задушенный глава семейства со связанными за спиной руками, в зале из свернутого в неровный полуобгоревший рулон ковра торчали ноги женщины.

Оперативный работник должен хорошо знать обстановку на участке, где совершено преступление. Начальник криминальной милиции Кировского РОВД Александр Шевченко и начальник уголовного розыска Валерий Федосеев знали ее великолепно. Месяц назад в квартиру Смысловых забрались братья Андреевы, которые носили кличку Андреята. Им было по семнадцать лет, и оба мечтали стать «крутыми», постоянно пытались создать собственную преступную группировку. Возможно, что их подогревали рассказы неоднократно судимого отца, который учил детей жить по воровским понятиям и не замечать закона. Их задержали сразу после кражи. Тогда обворованное семейство отказалось подавать заявление, еще не подозревая, что дают свободу будущим убийцам.

— Больше некому, — сказал Шевченко. — Надо искать их.

— Будем искать, — философски согласился начальник Кировского РОВД С. Ваганов.

Найти Андреят оказалось несложным, но беседы с ними ни к чему не привели — сознаваться в содеянном братья не собирались, напротив, они выдвинули алиби, которое в ходе тщательной проверки своего подтверждения не нашло. Тем не менее оба брата продолжали утверждать свою невиновность.

Оперативник должен быть хорошим психологом и обязан уметь находить язык с подозреваемыми, иначе в уголовном розыске ему просто нечего делать. Разведенные по кабинетам, Андреята стойко держались своей версии, но постепенно в их алиби появлялась брешь, которую братья не могли не видеть. Оказалось, что на самый крайний случай у них имелась еще одна домашняя заготовка — они выдвинули версию, что семью вырезали чеченцы, а они были только наводчиками, которые из страха указали злобным чеченцам на зажиточную семью. Медленно, но они все-таки сдавали свои позиции. С ними работали умные люди, оперативные работники и начальник отдела областной прокуратуры Ю. Мурзаганов были профессионалами, лед тронулся — к десяти вечера стала ясна подлинная картина преступления. Она была кровава и поражала своей безжалостной жестокостью.