Книга о судах и судьях

Но в любом случае симпатии рассказчика — очень ненадежный критерии для суждения о справедливости и несправедливости. Один и .тот же приговор в разных вариантах сюжета может быть назван несправедливым (если он выносится, например, в пользу богача) и справедливым (если оправданный - бедняк). Наглядный пример такого случая — многочисленные варианты знаменитого сюжета о Шемякином суде, само название которого символизирует, казалось бы, суд неправый я глупый. Суть его вкратце такова (мы берем один из наиболее полных вариантов): человек совершает серию проступков, в том числе и убийств (как правило, непредумышленных). Судье qh показывает за пазухой камень (или угрожает иным способом, или намекает на взятку), и судья (в надежде на взятку или боясь угрозы) выносит парадоксальный оправдательный приговор (см. таджикскую сказку «Человек, который хотел творить добро» и примеч. к пей). Но в сходной сирийской сказке «Девушка-судья» [79, 226] дело обходится без взятки и без угрозы, а приговор прямо расценивается рассказчиком (и всеми присутствовавшими на суде) как справедливый и мудрый, спасший бедняка от закабаления алчными кредиторами (см. также примеч. к №° 224)[24].

В тупик способна поставить ангольская сказка «Сварливая жена»: человек получает талисман, который становится причиной смерти его внука; однако вину за эту смерть возлагают не па него, а на его жену — и на звучит ни малейшего сомнения в справедливости такого приговора (№ 162).

Еще один пример: китайский рассказ «Хитрость Цяо Шуня». В даме человека оказался повешенный, и, чтобы избежать обвинений, человек фабрикует ложные доказательства своей истинной невиновности. Суд верит ложным доказательствам и оправдывает человека, по существу, справедливо. Но можно ли отнести этот суд в принципе к числу мудрых и справедливых?

Еще больше вопросов ставит целая серия историй о спорах из-за жениха иди невесты. Во многих из них претендентам ставится условие (принести подарок и т. п.); выполнивший его наилучшим образом получает невесту. Например: один жених достает волшебное зеркало, в котором видит, что девушка умерла, другой — волшебное средство передвижения (верблюда, телегу, веер, ковер-самолет), которое вмиг переносит всех троих к девушке, третий — лекарство, которое возвращает ее к жизни. По разным причинам предпочитают то одного из них, то другого, то третьего; иногда — ни одного из троих; нередко сказка заканчивается дилеммой (см. № 53 и примеч. к нему). В сказке пангасинан «Три брата» девушку делят на три части. Целый набор неожиданных решений, связанных с представлением о перевоплощении душ, предлагают непальские и кхмерские сказки на сходную тему («Чья невеста?», «Прорицатель, стрелок, ныряльщик и знахарь»), А вот парадоксальный исход сказки народности бура «Зять». Двум претендентам на руку невесты было поставлено условие: она станет женой того, кто поймает живого оленя. Один из них, более упорный, после долгой погони поймал животное. Другой скоро отказался от такой попытки. «Не очень-то мне надо загонять себя до смерти, — объяснил он позднее старейшинам племени. — Женщин много». Казалось, вопрос ясен: выполнил условие лишь один, он и должен получить девушку.

Но старейшины решают иначе.

«Ты, Сефу, который не стал гнаться за оленем, — ты будешь нашим зятем. Ньила поймал оленя, он упорный человек. Если он захочет кого-то убить, его ничем не остановишь, пока он не исполнит своего желания. Он не обратит внимания ни на упреки, ни на советы. Если мы отдадим ему в жены нашу дочь и она что-нибудь сделает не так, он станет ее бить, не слушая ничьей мольбы. Мы не хотим его в зятья. Сефу — другое дело. Он способен прислушаться к голосу рассудка. И если он поссорится с нашей дочерью, а мы придем их помирить, он сумеет проявить благоразумие... Он добр и кроток. Он наш зять!»

Итак, в одном случае женихом становится претендент, выполнивший условие, в другом — не выполнивший его, в третьем — ни один из них (в варианте с невестами — все женщины одновременно), в четвертом — решение оказывается не принятым. И любое решение при этом может расцениваться и как справедливое, и как несправедливое.

6.

Разнообразию обычаев, законов, моральных и юридических представлений и правовых норм у разных народов и в разные исторические эпохи соответствует вариативность логического мышления. Сама логика правосудия отнюдь не остается неизменной. Фольклор подчас отражает представления, происхождение которых давно забыто, а смысл переиначен и воспринимается теперь юмористически.