Книга о верных и неверных женах

Когда везир пал ниц, чтобы поцеловать подножие шахского трона, он, прежде чем передать ему отрицательный ответ марзбана, показал портрет Лалерух. Падишах, едва взглянув, выпустил из рук поводья терпения. От лучезарной красоты Лалерух он стал плавиться, словно рубин на огне, выпустил из рук нить предосторожности, которая столь необходима людям, а в особенности властелинам, людям избранным. Он тут же вновь отправил везира послом и сам отправился с ним под видом его служителя. Когда они вошли во дворец марзбана, то падишах по указанию юного художника сел в засаде у водоема, дожидаясь восхода лучезарной луны — своей возлюбленной. Луна на этот раз не вышла из-за завесы, но зато из водоема выглянула рыбка и стала резвиться на глазах у властелина. Падишах стал наблюдать за ней и позабыл о своей главной цели — о том, что он пришел сюда ради того, чтобы поглядеть на луну с неба любви. Для того чтобы рыбка выплыла наверх, он стал отрывать с четок драгоценные жемчужины и бросать их в воду, словно сеятель, разбрасывающий семена. Как ребенок, он увлекся игрой, не ведая, что игрок-небо всегда склонно к новым проделкам и каверзам, что подвластные року люди, словно малые дети, сами привязывают к своей шее веревку с бедствиями.

И вот, когда шаханшах был увлечен рыбкой, бросал жемчужины и тратил время за этой игрой, его увидела одна служанка Лалерух и удивилась столь странному занятию. Она подошла к нему тихонько и незаметно остановилась сзади. Благодаря природному уму она догадалась, в чем тут дело, и прочитала сокровенные мысли падишаха. Но из осторожности она не стала торопиться, решила повременить и подвергнуть его сначала испытанию, чтобы подозрения могли превратиться в полную уверенность. Она сняла с шеи жемчужную нить и ссыпала в пригоршню все жемчужины. Когда же падишах с сердцем, щедрым, как море, побросал в воду все свои жемчужины и остался ни с чем, невольница положила ему сзади в ладонь свой жемчуг. Но падишах даже не задумался о проделках этого шулера-неба и не прервал своей игры. Он бросил и ее жемчужины в водоем одну за другой. Удивительно, но падишах, увлеченный рыбкой, когда кончились жемчужины, по небрежности, которая приводит только к несчастию, вновь протянул руку за жемчужинами к благоразумной невольнице. Тут уж проницательная служанка схватила его за руку и сказала:

— Не сей здесь, глупец! Ты, недалекий и слабый разумом, попался в сети к рыбке, а сам хочешь навлечь позор на мою госпожу? Ведь из-за того, что она огорчена, голубой небосвод скрылся от взоров людей. А ты хочешь пробить брешь в стене ее целомудрия и хочешь силой захватить жемчужину счастья, взращенную в раковине целомудрия. Но теперь небесный шахматист сделал такой ход, что дал мне возможность объявить мат такому падишаху, как ты. Жаль тебя, великий правитель, как ты глуп! Ты совершил оплошность и оказался в плену дичи, которую сам ловил.

Ее ловил ты — сам попал в силки,
Ты не созрел еще, себя побереги.

Падишах был поражен таким оборотом дела, он выкинул из головы все остальное, мечтая теперь только о том, как бы самому спастись, но не знал, как выбраться из этого капкана беды и спастись из когтей смерти.

Наконец, он как-то нашелся и сказал невольнице:

— Как жаль, что ты, столь прекрасная внешне, так глупа! Подумай, какая связь между мной, беднягой, и таким могущественным властелином? Какая связь между тлеющей звездой и блистающим солнцем? Ведь сегодня счастье падишаха попирает ногой темя времени и земли. Что могло вынудить храброго падишаха, от гнева которого небесный Лев прячет голову, словно черепаха, оказаться, будто лиса, в плену у тебя?

На это невольница ответила падишаху:

— О шаханшах, которому троном служит Кейван! Не старайся замазать солнце глиной, обернуть луну тряпкой! Ведь прятать головню в соломе — признак глупости.

Когда шаханшах понял, что с тайны приподнята завеса, что судьба не благоволит к нему и коварный рок обнажил меч насилия, что счастье повернулось к врагу, что уже ничем не поможешь делу и все ухищрения бесполезны, что остается только жертвовать жизнью, он счел ниже падишахского достоинства унижение и целиком отдался во власть рока. Он наложил на уста печать безмолвия и, глядя прямо перед собой, вознес в сердце молитвы небесному владыке, который не нуждается в расспросах.

Невольница, видя, что владыка Хиндустана находится у нее в плену, колебалась, отпустить его или задержать, и, наконец, после долгого раздумия сказала:

— О могущественный падишах! Хоть ты и враг моей госпоже, хоть и неразумно выпускать из плена такого ярого льва, как ты, но поскольку ты самый великий из могущественных властелинов земли, то я не хочу, чтобы пролилась твоя кровь. Если ты поклянешься мне, что, вернувшись в свой стан, тотчас отведешь свое войско, снимешь осаду и отступишь, что ты выбросишь из головы страсть к Лалерух и не будешь впредь думать о ней, то я отпущу тебя.