Книга оборотней

Вот однажды выходят они в лес на добычу и находят дом некий и двух людей, спящих в доме, а при них толстое золотое запястье. Эти люди были заколдованы, так что волчьи шкуры висели над ними: в каждый десятый день выходили они из шкур; были они королевичами.

Сигмунд с сыном залезли в шкуры, а вылезть не могли, и осталась при них волчья природа, и заговорили по-волчьи: оба изменили говор. Вот пустились они по лесам, и каждый пошел своей дорогой. И положили они меж собой уговор нападать, если будет до семи человек, но не более; и тот пусть крикнет по-волчьи, кто первый вступит в бой.

— Не будем от этого отступать, — говорит Сигмунд, — потому что ты молод и задорен, и может людям прийти охота тебя изловить.

Вот идет каждый своею дорогой; но едва они расстались, как Сигмунд набрел на людей и взвыл по-волчьи, а Синфьотли услыхал, и бросился туда, и всех умертвил. Они снова разлучились. И недолго проблуждал Синфьотли по лесу тому, как набрел он на одиннадцать человек и сразился с ними, и тем кончилось, что он всех их зарезал. Сам он тоже уморился, идет под дуб, отдыхает.

Тут пришел Сигмунд, и Синфьотли молвил:

— Ты звал меня на помощь, чтоб убить семерых, а я против тебя по годам ребенок, а не звал на подмогу, чтоб убить одиннадцать человек.

Тут Сигмунд прыгнул на него с такой силой, что он пошатнулся и упал: укусил его Сигмунд спереди за горло. В тот день не смогли они выйти из волчьих шкур. Тут Сигмунд взваливает его к себе на спину и несет в пещеру: и сидел он над ним, и посылал к троллам волчьи те шкуры»^{17} («Сага о Волсунгах», глава VIII «Сигмунд с сыном надевают волчью шкуру»).

В той же саге есть еще один примечательный фрагмент (см. главу V «Гибель Волсунга»):

«…Тут велит он сделать, как она просила. И взяли большую колоду, и набили ее на ноги тем десяти братьям на некоем месте в лесу; и вот сидят они там целый день до ночи. А как сидели они в колоде той о полуночи, вот выходит к ним из лесу старая волчиха; была она и велика, и собой безобразна. Удалось ей загрызть одного из них насмерть; затем съела она его без остатка и пошла прочь. А на утро то послала Сигню к братьям своим человека, которому больше всех доверяла, узнать, что деется; а когда он вернулся, то сказал ей, что умер один из них. Очень ей показалось тяжко, что все они так умрут, а она им помочь не может.

Коротко сказать, девять ночей кряду приходила эта самая волчиха в полночь и заедала одного из них до смерти, пока все погибли и Сигмунд один остался. И вот, когда настала десятая ночь, послала Сигню верного своего человека к Сигмунду-брату, и дала в руки ему меду, и велела, чтоб он смазал лицо Сигмунда, а немного положил ему в рот. Вот идет тот к Сигмунду, и делает, как ему ведено, и возвращается домой. Ночью приходит тут эта самая волчиха по своей привычке, и думала она загрызть его насмерть, как братьев; и тут чует она дух тот медвяный и лижет ему все лицо языком, а затем запускает язык ему в рот. Он не растерялся и прикусил волчице язык, Стала она крепко тянуть и с силой тащить его назад и так уперлась лапами в колоду, что та расселась пополам; а Сигмунд так мощно сжал зубы, что вырвал ей язык с корнем, и тут приключилась ей смерть. И сказывают иные так, будто эта самая волчиха была матерью Сиггейра-конунга, а приняла она такое обличье через свое волшебство и чародейство».

Еще один интересный сюжет на ту же тему встречаем в «Саге о Хрольве Жердинке и его воинах» (Hrolfs Saga Kraka):

«…Теперь речь пойдет о том, как Уппдалиром на севере Норвегии правил конунг, которого звали Хринг. У него был сын по имени Бьёрн. Как рассказывают, когда королева скончалась, конунг очень горевал, как и многие другие люди. Его советники и жители страны просили его снова жениться, и случилось так, что он послал людей в южные страны искать ему жену. Но навстречу им пришла ужасная непогода и сильные штормы, им пришлось развернуть корабли и держать курс по ветру, и тогда было решено направиться на север в Финнмёрк и пробыть там эту зиму.

Вот они высадились на берег и нашли какую-то хижину. Там внутри сидели две женщины красивой внешности. Они приветствовали их и спросили, откуда они прибыли. Посланцы рассказали им о своем путешествии и о своем задании. И они спросили, откуда эти женщины и по какой причине они, такие красивые и достойные, оказались здесь в одиночестве, столь далеко от других людей.

Старшая ответила:

— Меня зовут Ингибьёрг, а дочь мою — Хвит; я наложница конунга финнов.

Людям конунга очень понравились эти женщины, и они решили узнать у них, не поедет ли Хвит с ними, чтобы выйти замуж за конунга Хринга. Она согласилась, и они вернулись и встретились с конунгом Хрингом, и сразу же посланцы спросили, будет ли конунг жениться на этой девушке, или она должна возвратиться той же дорогой. Конунгу очень понравилась невеста, и он тотчас сделал ей свадебный подарок. Его даже не заботило, что она была небогата. Конунг еще не был стар и скоро привык к королеве.