Книга огня

Вроде бы ничего особенного старушка не сказала, а Аличе от ее слов бросило в дрожь.

— Старики чуют тепло, — шамкала старушка. — Ох и жарко тут было! Огонь горел до неба… Кости в нем весело трещали…

Аличе сразу вспомнилась изуродованная равнина, обугленные черепа зверей…

— Вы были на равнине? Где костры и жертвенные камни?

— Славно погрелась! — старушка хихикнула. — Колдовской огонь жарче обычного стократ!

— Какой-какой огонь?

— Тот, в котором жертва сгорает. Он дар богов, и сам — дар богам. Так сказал старый граф! — старушка вдруг завела нараспев, словно повторяя где-то подслушанное: — Жертвенный огонь — явленная сила богов в нашем ветхом мире! Он очищает, он превращает! Все внешнее и тленное сожжет, все извечное освободит! И взлетит вечное — прямо к небесному огню, к высшему — к солнцу и луне! А самое чистое полетит дальше — к ясным звездам…

«Sublimatio… — неожиданно всплыло в памяти Аличе. Она уж и подзабыла все эти отцовские термины. — Возгонка!»

Потом нахлынули воспоминания. Последние мгновения Вишневой Лореты замелькали перед глазами, как наяву. Кому принесли в жертву город, зачем? Кто грелся возле того огня? Что очистилось, что взлетело? В самом деле, Аличе порой чувствовала себя так, словно в огне Лореты сгорела вся ее прошлая жизнь — да, по сути, так оно и было…

А старушка все бормотала:

— Граф еще много говорил… В жертвенном огне внешнее и ложное потеряется, исчезнет как дым. А истинное явится. Зерно прорастет…

Она взглянула на побледневшую Аличе.

— Это больно — сжигать внешнее. Но ты не сможешь этому противиться. Потому что как же там тепло, деточка! Как же тепло!

Аличе попятилась и пронзительно завопила:

— Грег!!!

Туман поглотил ее голос.

— Ох и хорошо было, — бубнила старушка, — ох я и согрелась! И ты скоро согреешься… А потом — других согреешь…

За спиной старушки из облака возникли, постепенно наливаясь свечением, ужасные желтые глаза.

Голос Аличе сорвался в писк. С другой стороны прогалины в тумане загорелась вторая пара желтых глаз.

Больше Аличе кричать не стала — она уже знала, что он не услышит… Она застыла — ни мыслей, ни ощущений… И вот странно — страх пропал. Все пропало. Кажется, подходи и ешь — она даже не почувствует.

Ближайшее размытое зеленое пятно плавно преобразовалось из раскидистой ели в зеленого дракона. Кажется, того самого, которого они видели над лесом. Монстр высотой с дерево нагнул чешуйчатую голову. Желтые глаза приблизились. Аличе почувствовала, что начинает терять сознание. Сквозь нарастающий звон в ушах доносилось монотонное бормотание старушки. Что-то про алчущий огонь… Про огонь, который алчет ее, Аличе…

Бормотание оборвалось на середине слова — у старушки загорелась голова. Она сидела и горела, словно отыгравшая свою роль марионетка. А в голове Аличе раздалась беззвучная, властная команда:

«Иди за ней».

Аличе не ощущала собственного тела, ноги не держали ее. Она уже чувствовала, как падает в сырой мох, но вдруг с удивлением поняла, что идет за горящей старушкой. Ноги передвигались сами; ее вела чужая сила. Старушка, продолжая гореть, встала с поваленного ствола. Потрескивая и тлея, она медленно пошла через лес. Дымное облачко тянулось за ней, как пуховая шаль. Аличе потащилась за ней. Два дракона бесшумно и невидимо следовали позади. Их воля не позволяла жертве упасть.

Сколько шли, Аличе не знала. Вечерело. Зашло солнце, и на лес опустился мрак. В темном воздухе кружились редкие снежинки, вспыхивая красным и золотым. Одна из них упала Аличе на щеку и обожгла ее. Тогда стало понятно, что это искра… Деревья тронул мерцающий отсвет огня. Искры сыпались дождем. А потом уже донесся и гул пламени.

Долина жертвенников превратилась в преддверие Бездны. Повсюду горели огромные костры, дольмены отбрасывали пляшущие тени, словно в самом деле дергались между кострами в безумном хороводе; мертвые сосны окружали долину зубастым частоколом. Ноги понесли Аличе внутрь большой спирали. Пламя костров обдавало жаром. Она зажмурилась, но все равно чувствовала его. От огня было не укрыться, не спрятаться — он был повсюду.

Она не заметила, куда девалась ее провожатая, — то ли сгорела совсем, как головешка, то ли шагнула в ближайший костер, когда надобность в ней отпала. Драконья безжалостная воля отпустила Аличе в центре спирали. Она сразу же рухнула на колени. Ее мутило от страха. Небо над головой было уже не черным, а багровым, окружая ее стеной пламени. Дышать было тяжело от дыма. Что это за жуткое место? Аличе, шатаясь, встала на ноги.

Место, где она находилась, выглядело как нечто вроде разрушенной крепости. Каменные плиты, — такие огромные, будто их складывали великаны, — клыками торчали из земли, образуя разомкнутый круг. За этой каменной изгородью бушевало пламя. В центре круга находился низкий каменный стол. На нем лежал черный, блестящий череп дракона. Мертвые глаза смотрели туда, где в разрыве каменной изгороди раскручивалась спираль костров.

«Как огненное тело, — подумала Аличе. — Оно извивается…»

Да это же змей, огромный змей, а она находится у него в пасти!