Книга огня

В городской тюрьме было темно, сыро и страшно. Крошечный огонек свечи дрожал на сквозняке, совсем не разгоняя темноту, а только делая ее еще мрачнее. Вот догорит, и он останется в полной темноте. А ведь солнце еще только зашло, и впереди долгая, ужасная ночь! О том, что ждет его на рассвете, он не думал — слишком боялся остаться один во мраке.

Поэтому он тряс решетку, которая служила стенкой его камеры, размазывая слезы и причитая. Никому его было не жалко.

— Отпустите! Я не виноват, я ее не трогал! Все знают, что Феличе была моей подружкой, моей любимой невестой! Она сама упала в вулкан, я просто хотел показать ей что-то красивое…

— Смолкни, кровопийца! — рявкнул из темноты тюремщик.

— Почему вы меня не любите?! Чем я заслужил вашу ненависть?! За кого вы меня считаете, изверги?!

Он тряс решетку, пока тюремщик не возник из тьмы и не хлестнул его по пальцам:

— За нелюдя! Сиди смирно, людоед, завтра ты получишь все, что тебе причитается.

Он отскочил и заскулил, всплескивая руками.

— Больно же!

— Будет еще больнее, когда отрубят по очереди руки и ноги, — мстительно посулил тюремщик. — А потом кишки выпустят, если доживешь…

Он упал на пол, захлебываясь рыданиями.

— Выпустите меня… Пожалуйста…

— Знаешь, с удовольствием бы выпустил! Там снаружи светло, как днем, от факелов, — это родственники тех, кого ты убил за все эти годы! Так что молись, чтобы они не взяли тюрьму штурмом — они хотят сделать с тобой то же самое, что ты делал с их детьми…

Перед его глазами возникло жерло Монт-Эгада — пышущий жаром огненный глаз смотрит прямо ему в душу, как будто говоря: «Иди ко мне! Спасибо за подарочки! А теперь — ты сам…»

— Не-ет! — застонал он в ужасе. — Не хочу умирать!

— А твоему брату было четыре года, когда ты его туда кинул!

— Я еще так молод! Никто меня не любит!

Тюремщик плюнул и вышел. Остался только крошечный огонек свечки. Он уставился на него, скорчившись в углу и обхватив плечи руками. Боялся отвести взгляд — казалось, отвернется на миг, и свечка погаснет… Он уже видел ярко, словно наяву, как его тащат и бросают — и он падает, падает! А пламя все ближе, огненный глаз все больше, все ярче, все горячее! И никуда не деться!