Книга перемен

– Всем занять места! – попытался он изо всех сил перекричать вопли в кузове. – Всем огонь! Прикрывайте «трехсотых»!

– Огонь! – услышал Толя вдалеке голос незнакомого майора, с которым прятался от обстрела под грузовиком.

Уходящая колонна зло и неистово огрызалась. Водители, оглушенные адреналином, ехали вперед. Движимые интуицией, страхом или азартом, они выжимали все, что возможно было выжать из моторов, колес и мостов. И вдруг противник перестал стрелять. Это было подозрительно, но солдаты подумали, что они отбили атаку сепаратистов. Или, возможно, русских «регуляров». Ночь светила спокойными огнями звезд. Но недолго. Впереди раздался мощнейший взрыв. От вспышки Толя ослеп на мгновение и тут же пришел в себя. В воздухе запахло разлитым дизелем. Грузовик с ранеными со всей силой врезался в препятствие, и те, кто еще был цел и невредим, спрыгнули с его бортов. Они кинулись врассыпную. В ночь. В поле. Но из темной жестокой глубины до разведчика донеслись глухие, не слишком мощные разрывы, смешавшиеся с болезненными криками и стонами. «Не разбегаться, не бежать, там растяжки!» – завопил Толя, но его никто не слушал и не слышал.

По ним не стреляли. Значит, это просто минное поле, предположил Адамовский. Сепаратисты рассматривали вариант возможного ухода армии именно по этой дороге, но людей, чтобы перекрыть ее, у боевиков просто не хватало. А пулеметная точка, от которой отбилась колонна, стояла невдалеке на всякий случай.

Толя подошел к разорванной броне бронетранспортера и заглянул внутрь. Искореженная сталь, растерзанная человеческая плоть, и никакой, даже слабой, просьбы о помощи.

– Есть кто живой? – осторожно крикнул Толя. От острых, как нож, краев разорванной стали пахло сельской бойней. Противотанковая мина смяла бронелист, словно фольгу от шоколада. Внутренности бронетранспортера молчали.

– Офицеры! – снова крикнул разведчик. – Есть в живых офицеры?!

Незнакомый майор молчал. Не хотелось думать, что офицер испугался. «Контужен», – решил про себя Толя.

– Джексон, ко мне! – скомандовал разведчик.

Ночь ответила знакомым голосом:

– Я здесь, командир!

– Что у тебя?

– Много «трехсотых». И Сен-Жермена зацепило.

Они вдвоем обследовали товарища. Он сидел возле грузовика и еле дышал.

– Как ты? – спросил Толя.

– Нормально, – ответил Сен-Жермен. – Только бок сильно болит. И вдыхать тяжеловато.

Все было ясно и без медиков. Три сломанных ребра. Одно из них пробило легкое. Пневмоторакс, самый легкий из всех возможных вариантов. Который, впрочем, без быстрого медицинского вмешательства мог оказаться самым тяжелым.

– Сейчас мы тебя отправим, дружище Граф!

Бойцы собрали раненых и подтянули их к уцелевшим машинам.

– Что нам делать, дядя Толя? – спросил Адамовского парень с завязанной рукой.

Вариантов оставалось не так много. И Толя постарался их быстро озвучить.

Первый. Идти вперед, как есть, одной колонной. С риском всем вместе подорваться еще на одном минном поле. Второй. Погрузить раненых на уцелевшие машины. Каждому из экипажей самостоятельно искать выход к своим. А для тех, кто мог идти пешком, выбор был уже определен так или иначе. Идти пешком.

– А «двухсотые» как же? – послышался голос из темноты. Толя смолчал, и его поняли.

На «Поляне» в машины село около сотни человек. Из этой сотни только семеро могли идти пешком. Остальным – раненым, контуженым, травмированным во время обстрела колонны – нужно было снова забраться в уцелевшие грузовики. И побыстрее уезжать из западни, пока их не обнаружила разведгруппа противника и не вызвала артиллерийский огонь по их координатам.

Среди криков раненых, среди смрада горящих машин Толе нужно было оставаться спокойным и уверенным. Он не знал, есть ли среди раненых офицеры. Возможно, были. Но времени, чтобы искать тех, кто по своему званию должен принять на себя ответственность за живых, не было. Снова, как и на своем наблюдательном пункте, он оставался за старшего. И когда машины, у которых был шанс прорваться, разъехались каждая в поисках своей дороги жизни, разведчик собрал всех, кто имел силы для пешего марша.

– Консервы есть в рюкзаках? – спросил он. – У кого остались, выбросьте. Оставьте только воду и шоколад.

– А ты, дядя Толя? – спросил Джексон.

– А у меня рюкзак был в той машине, – ответил Адамовский, указав на горящий бортовой «Урал». – И боекомплект! Соберите его у «двухсотых», кто может! Быстро!

Время то растягивалось, то сжималось стальной пружиной, чтобы разжаться в самый неподходящий момент. Казалось бы, вечность прошла после того, как разбитая колонна попала в западню, но на самом деле минуло несколько минут. Горстка людей цепочкой, выключив мобильные телефоны и сменив частоту на рациях, шла по промерзшему руслу высохшей реки. Толя смотрел на небо. Самая яркая звезда – это Полярная. Глядя на нее, можно выйти на север. Но почему– то все звезды казались яркими, и можно было запросто ошибиться.

– Ух, елки-палки! – выкрикнул парень за его спиной.

– Что у тебя? – спросил Толя.

Парень громко ругался.

– Да тут лед тонкий. А под ним вода.

– Он по грудь ушел в воду, дядя Толя, – сообщил Джексон.