Книга первая. На полпути с обрыва

— Послушай, Калнин, — изменила тактику Нинеля, — а стоит ли нам с тобой вступать в конфликт, от которого радость получат лишь наши враги?

И Нинеля кинула выразительный взгляд в сторону принцессы и ее белогвардейца — очевидных классовых врагов.

— Я буду у себя, — сказал профессор Коре. — Вы меня разбудите или я вас?

— У меня вся надежда на вас, — сказала Кора, — я слишком люблю спать.

— А вы не чувствуете тревогу?

— Чувствую, но разве от этого можно впасть в бессонницу?

Калнин засмеялся.

— А знаете, какая у меня радость? — спросил он.

— Вы скоро будете дома!

— Нет, не это, не это! Меньше всего я стремлюсь домой.

И только тут Кора поняла, что никогда не спрашивала: а как жил профессор, где он был раньше, есть ли у него семья, дети? Чепуха — так давно знакомы… и тут же она поймала себя на логической несуразности: ведь она знает профессора лишь три дня. И общалась с ним за эти дни совсем недолго.

— У меня в пиджаке оказались запасные очки. Когда я сюда переходил, я взял с собой очки.

В тот момент Кора не обратила внимания на странную оговорку профессора, но когда вернулась к себе в комнату, ожидала, когда все уснут и можно будет пойти к Мише Гофману, задумалась, вспомнив слова Эдуарда Оскаровича. Что они значат? Как будто бы профессор знал заранее, куда идет и что ему понадобятся запасные очки… И опасался, что здесь не будет для него запасных очков. Странно… В пятидесятом году он не мог предсказать собственный переход сюда — или понять суть параллельного мира. Не мог, и все тут. В то время, как и в течение последующих десятилетий, это понятие существовало лишь в умах фантастов и сатириков.

* * *

Даже лучше, что дождь еще лил — хоть и несильный, — от этого было темнее и часовые от невысокой вышки, что стояла у ворот, не могли видеть далеко. К тому же им мешал барак.

Было уже больше двенадцати — в бараке все улеглись спать. Только когда Кора проходила мимо двери в шестую конуру — там жил капитан Покревский, она услышала громкий быстрый шепот, сладкий стон. Значит, они были там вдвоем. Ну и слава Богу — кто знает, доживем ли мы до завтрашнего дня?

Почему эта мысль вдруг посетила Кору? Она об этом раньше не думала.

Прожектор повернулся — видно, часовой на вышке заподозрил неладное или услышал, как плеснула вода, когда Кора угодила в лужу. Кора присела на корточки — наверное, надо было кинуться к стене барака, а она присела на корточки. Прожектор миновал ее, не заметив.

Потом, пригибаясь, Кора добежала до административного здания. Но дверь, которую показала ей Нинеля, была на этот раз закрыта — видно, в ту ночь в доме не было приходящих любовниц. Кору охватило отчаяние: если окна первого этажа закрыты, то ей не проникнуть внутрь. Она шла вдоль здания и пробовала все окна по очереди. Раз ей пришлось снова присесть и прижаться к стене, потому что прожектор скользнул по ее платью, но ее скрыл розовый куст.

Неизвестно какое — десятое ли, двадцатое окно, когда и надежды не осталось, а было лишь тупое упрямство, вдруг поддалось, правда, отчаянно заскрипело.

Кора перебралась через балкон.

Дверь в комнату, куда она попала, а там стоял письменный стол и по стене тянулись металлические шкафы, была заперта на задвижку. Выйдя в коридор, Кора не забыла запомнить номер комнаты — 16. Иначе пробегаешь здесь до утра.

Но в палате, где Кора была в прошлый раз, Миши не оказалось. Палата была пуста.

Кора начала обходить комнату за комнатой четырехэтажного здания, бредя по пустым, гулким коридорам, скупо освещенным тусклыми лампочками под потолком. Здание, не такое уж большое снаружи, в ночном путешествии увеличилось и стало бесконечным. Некоторые комнаты были заперты, и Кора стояла перед ними, то окликая Мишу шепотом, то прислушиваясь к человеческому дыханию. И чем дальше она шла, тем больше ее охватывало отчаяние потому, что ею владела уверенность, что ключ к тайне, к тому, что должно случиться завтра, должен ей передать Миша, — став жертвой какой-то страшной интриги, он обрел за это понимание ее.

Но Мишу могли увезти отсюда — она же не следила за входом в здание. Мало ли кто за этот вечер побывал здесь.

Раза два Коре приходилось останавливаться, замирать и даже прятаться.

На втором этаже был пост — видно, там находились кабинеты начальства. Кора чуть было не толкнула задремавшего часового. К счастью, он похрапывал, так завалив назад стул, что тот касался спинкой стены, и не проснулся при ее приближении.

Кора решила оставить обследование этого участка коридора на случай, если не найдет Мишу в ином месте, — надежд на этот начальственный угол было мало — она судила по дверям, обитым кожей, с черными табличками на них.

Во второй раз ей пришлось скрываться в туалете от двух медсестер, которые совершали обход.

Кора не сразу обнаружила ход в подвал. Дверь туда была очень мала, и Кора дважды миновала ее, прежде чем заметила в казенной полутьме.