Книга первая. Сон про не сон (СИ)

Раскаленная крыша вагона оказалась не самым лучшим местом для спасения. Тем более что из вещей у беглецов оказалась только футболка Клыкова и босоножки Мары. Хорошо, что хоть воду успели закинуть. А вернуться за вещами в вагон они сдрейфили.

Остальных людей сожрали червяки. Крики быстро затихли, своих жертв мерзкие твари уволокли под песок, а сами остались караулить ещё живых, но добраться до них не смогли. Высота вагона не позволила, а соображалки на какие-то осмысленные действия у них не хватило. Похоже, они тупо жрут все, что попадает внутрь кромлеха. Вряд ли мы первые жертвы этой ловушки. Интересно, а куда девается несъедобное?

Вот так и оказался Клыков в живых. Правда, куда делась Мара, он не знает. Говорит, что его солнце сморило, он вырубился, а когда очнулся, то девушки уже рядом не было. Может, решила вернуться обратно в кабину, но не удержалась и упала на песок?.. А может просто сошла с ума от жары и страха и сиганула вниз? Кто знает?..

Я, например, почему-то уверена, что Клыков темнит. Как бы не он сам помог Маре упасть. Учитывая, что за день он извел всю воду, делиться и экономить он не приучен. А может червяки слишком энергично пытались к ним добраться, и он таким образом откупился? Не знаю. И вряд ли мы сможем узнать правду в будущем. Клыков не проговорится, а больше свидетелей нет.

Нет, я понимаю, что все мои подозрения основаны большей частью на неприязненном отношении к самому спасенному, но, похоже, что мои ребята полностью разделяют мои опасения. Вон, как Маринка недобро зыркает на своего пациента. Да, и нежности особой в её действиях не наблюдается. Больной только кряхтит в особо болезненных моментах.

Целый день на солнцепеке обернулся для Вени страшными ожогами. Особо лечить их нам нечем, но Рябкин и компания сразу не растерялись и обработали обожженные поверхности старым дедовским способом - свежей мочой. Замотали мокрыми тряпками руки, ноги и торс страдальца (то-то от него так воняло!), выдали таблетку анальгина и таблетку валерьянки и погнали в нашу сторону. Хорошо, что хоть Петрова выдали для подстраховки.

Да, теперь я понимаю, откуда Мишка так хорошо осведомлен о жизни Вени Зубка. Петров кого хочешь разговорит и раскрутит на информацию, не то что недалекого юношу.

Почему я решила, что Веня не слишком умный? Так он приличные слова подбирал по несколько минут. Это я все быстро пересказываю, а Веня каждое предложение минут по пятнадцать ‘рожал’. И его рассказ изобиловал междометиями, долгими перерывами, неправильными ударениями и глаголами ‘ложил’, ‘поклал’ и прочими в таком же духе. Хорошо хоть от мата воздержался. Но это, наверное, благотворное влияние Мишкиной личности сказалось… или Мишкиных кулаков. Да, тут море непаханое для нашей ‘русачки’. Хотя, где она и где мы… Эх!

Пока суть да дело, вернулись наши ‘барахольшики’. Улов оказался богатым: четыре набора хлопкового постельного белья (две наволочки ребята разодрали на Венины ожоги), два кулька с мужскими и женскими трусами жуткой расцветки, но, к счастью, тоже из натурального материала, больше десятка металлических труб разного размера и формы, кожаный портфель, доверху набитый дешевыми брошюрками экзотерического содержания, пустая кошачья переноска и так, по мелочи. Я, например, больше всего белью обрадовалась. Хоть и китайский ширпотреб, но условно чистое.

…На востоке уже золотился рассвет, а мы все ещё никак не могли угомониться. Скудный завтрак давно исчез в наших бездонных желудках, собрали ночной улов воды (меньше, чем днем, но ребята надеются, что овощи позволят увеличить дневной сбор), разместили раненых (Лафи так и осталась без сознания), а все что-то не давало нам улечься на дневной сон.

Ребята разбрелись кучками по скромному пятачку свободного пространства перед нашей палаткой, а я забралась на вершину бархана. Хочу немножко побыть в одиночестве. Да и рассвет на этой планете я ещё толком не видела.

- Анна Сергеевна, вы там поаккуратнее, - снизу окликнул меня Рябкин.

- Да, Гриша, не волнуйся. Я скоро приду.

Какое же здесь небо чужое! И песок этот тоже чужой. Я уж не говорю о местных зверушках. Не успели мы даже слегка обжиться на этой планете, а она уже сожрала четырнадцать наших соплеменников. И кто следующий?

Я же вижу, как переживает Маринка. Если с Вениными ожогами все более-менее ясно, то состояние Глафиры даже мне не внушает оптимизма. А что уж говорить о тех, кто в этом разбирается лучше меня?..

И опять перед нами встает проблема - нести Лафи с собой, тратя на это и так невеликие силы, или оставить её здесь? И что мне делать? Предлагать такое своим ребятам я не могу. Да, я прекрасно понимаю, что для выживания популяции требуется жертвовать отдельными особями, но это же дети! Как я могу предлагать им предательство и подлость! Даже если я уверена, что это будет во благо. Но сегодня я предложу оставить безнадежную Лафи, а завтра кем мы будем жертвовать?