Книга первая. Сон про не сон (СИ)

- Ансергевна, - грустно выдавил из себя Сева, - Гриша прав. Нет, вы тоже по-своему правы, - тут же поправился он, правильно отреагировав на мою возмущенную гримасу. - Но мы должны быть все вместе, а там пусть все будет, как будет. - Он присел рядом и осторожно погладил меня по руке. - Не расстраивайтесь вы так - все будет хорошо, - улыбнулся и тут же добавил: - Или не будет…

- Да, малыш, а ты, однако, фаталист, - грустно улыбнулась я нашему солнечному мальчику. - Нельзя бездумно полагаться на судьбу, иногда надо действовать вопреки всему. Особенно сейчас.

- Вот-вот, - согласно закивал Амирчик, - а вы сопротивляетесь, когда мы уже все решили. Мы вас не оставим, Гришка прав, поэтому не надо нам сейчас перечить. Все равно ведь по-нашему выйдет.

Я вздохнула. И кого я воспитала? Монстров, упрямых эгоистов или смелых и порядочных людей с высоким чувством долга и собственного достоинства? Жизнь покажет… Если доживем…

Ладно, нечего тут рассиживаться, надо идти помогать ребятам собирать наши невеликие пожитки. Гарик с Мишкой уже потрошат наш водосборник, а девочки собирают имущество по компактным сверткам и кулькам. Причем все норовят пристроиться на свежем воздухе - в палатке от близости Лафи очень тяжелый дух.

Мы почти закончили со сборами, а Сережа и Амирчик даже соорудили вполне приличные носилки, когда полог откинулся в сторону, и на песок вывалилась встрепанная Маринка:

- Анна Сергеевна!

Я аж подскочила на месте от такого вопля. Вот же, поганка, нас выгнала, чтобы мы не шумели, а сами голосит, как скаженная…

- Анна Сергеевна! - кинулась она ко мне. - Там… там… она…

- Так, тихо, - бросился к Маринке Рябкин, перехватывая её и прижимая к себе. - Что там случилось? - слегка встряхнул он девочку, незаметно кивая в сторону палатки Сереже.

Тот понятливо кивнул и нырнул внутрь, чтобы через пару мгновений вылететь обратно с совершенно белым и вытянувшимся лицом. Да что там такое?

- Лафи умерла, - тусклым голосом выдавила из себя Маринка. Лавочкин подтверждающе кивнул. - Она совсем умерла, - вскинула на меня больной взгляд Светлякова. - А я не смогла ей помочь… Ничем…

- Ты ничего не могла сделать, - обняла я девочку. - И никто бы не смог. В таких условиях и без самого необходимого ни один врач не справился бы. А тебе ещё учиться и учиться. Вот вернемся…

- Да что вы врете! - заорал вдруг откуда-то сбоку Клыков. - Ни хрена мы не вернемся! Все тут поляжем! Да я вас всех **** **** в ***** и *****. Да вы у меня ещё все *****…

Поток грязной ругани оборвался так же внезапно, как и начался. Над поверженным и заткнувшимся противником возвышался презлющий Петров:

- Я ж тебя, крысеныш, на запчасти разберу! Ты ж у меня не только ругаться, но и… - Тут Мишка нервно обернулся в сторону Рябкина и уже более спокойно продолжил: - Все плохое, в общем, забудешь как делать. Правильно я говорю, Анна Сергеевна?

- Правильно, Миша, - кивнула я и увела расстроенную Маринку в сторону ближайшего бархана.

Никакого желания останавливать мордобой и спасать ‘бедного мальчика’ от разбушевавшегося ‘хулигана’ у меня не было. Не нравится ему наша компания - скатертью дорога. Мы никого не держим. А если решил быть с нами, то наши правила будь любезен соблюдать неукоснительно. И точка.

…Лафи мы похоронили просто в песке. Ребята подрыли стенку бархана, уложили туда тело незадачливой меломанки, засыпали песком, а сверху пристроили небольшой крест из двух кривых поручней. Извини, девочка, больше мы ничего не можем для тебя сделать…

А потом был новый переход в неизвестность. Ну, что я могу о нем сказать?.. Это было трудно, невыносимо трудно: груз тянул к земле, ноги все время вязли в сыпучем грунте, все мысли неуклонно сворачивали к жажде.

Севочкина попытка спеть походные песни провалилась на начальном этапе. Григорий расшумелся, что нас демаскируют кошачьи вопли некормленых задохликов, поэтому некоторым лучше заткнуться. А Иришка тут же предложила всем желающим поголосить выдать тканевые намордники, чтобы не проглотили какую-нибудь летающую пакость. Севочка обиделся и затих.

Нет, я понимаю его желание взбодрить наш коллектив, но, правду говоря, петь и мне не хочется. Песок и так проник во все поры моего тела, так что нечего его ещё и в рот запускать. А насчет ‘летающей гадости’…

По-моему, эта планета стерильная. Ничего кроме песка на ней нет. Если бы ребята не видели собственными глазами этих ‘червяков кромлеха’, то я бы решила, что здесь поработали неизвестные стерилизаторы. Даже не знаю - радоваться этому факту или огорчаться…

Маршрут Рябкин прокладывал преимущественно по верху барханов. Честно говоря, я его понимаю - спускаться вниз в темноту не хотелось категорически, но идти там, наверное, было бы легче.