Книга пятая. Реформы тела

Когда образ жизни впитывает в себя стержневые составляющие, тогда глаз неизменно находит подходящие средства, а вопрос нытья или целесообразности выходить из дома в снег или дождь даже не поднимается. «Матч состоится при любой погоде» – известная фраза, появившаяся в конце 19 века на велосостязаниях в Питере, стала для меня девизом. Раньше я никак не мог понять, почему некоторым не сидится дома в ливень или вьюгу. Оказывается, для них такой вопрос вообще не стоит. Есть только то, что они делают. Делают то, что делают и все.

Параграф 2. Гормональный эксперимент

В течение разных времен мы с Проводником периодически упоминали вопрос гормональной поддержки тренинга. Всякий, кто даже не совался в спортзал, имеет мнение на счет стероидов. В основном это мнения крайностей. Более популярным является осуждение самих препаратов и людей их применяющих. Отсутствие квалификации не такая проблема, ведь мы редко прибегаем к изучению вопроса для формирования отношения. Вязкость осуждения настолько велика, что сами спортсмены старательно скрывают использование, раскрываясь лишь в среде коллег. Мифы вокруг культуризма, пожалуй, максимально выраженные, ведь ничто иное как человеческое тело не вызывает столько волнений в умах людей. Проходя мимо выражено атлетичных ребят каждый, непременно сложит мнение, основанное на собственных страхах и предубеждениях.

Тогда я думал, что вне зависимости от пола группы мнений будут вновь выражать полярность: завистливое обесценивание и восхищение с придыханием. Разумеется, на тот момент я не мог знать о другой категории людей, которые шагнули выше по ступеням измышления. Упрощенно говоря, в то время во мне зрело и укреплялось убеждение, что нужно быть именно большим и выражено красивым. Занятно вспоминать, но я вовсе не мог различать противоестественные параметры и пропорции культуристов. Такая слепота временами необходима человеку для прохождения персонального жизненного опыта. Кто бы мог знать, как именно определяется набор этих ступенек жизненной лестницы отдельно взятого человека.

Вероятно, все это проистекает из глубинных комплексов неполноценности, зарождавшихся в детстве. Мне довелось уродиться с непопулярным недугом рыхлости зубов, которые с самого рождения отличались нежизнеспособностью, постоянно разрушались, болели, выделяли запах. Картина была разной степени запущенности, но всегда неэстетичной. Легко предположить, что застенчивость и кричащая стеснительность особенно в отношениях с девушками меня тяготили. Приходилось постоянно прикрывать рот рукой и меньше улыбаться. Форма тянет содержание, и моя психология стремилась к личностной замкнутости, хотя и компенсировалась детской непринужденностью. Ребята во дворе и в школе не исповедовали тактичность, хотя на прямые оскорбления решались немногие.

Проблемность обострилась с началом полового созревания, когда я не мог игнорировать взгляды девчонок. В самом деле, моя улыбка была некрасивой, зубы были серых, желтых, темноватых тонов с выраженным гнилостным запахом. За долгие годы я отчасти привык к запаху, но окружающие шарахались по мере приближения. Какие уж тут первые поцелуи. Все это сопровождалось классическими прыщами, которые почти сразу стали достаточно глубокими, чтобы сохранить рубцы на висках до сих пор. Только к четырнадцати годам маме удалось частично реконструировать мне передние резцы. Я начал учиться общаться и улыбаться непринужденно. У самой мамы тоже были проблемы с зубами с моего рождения, по ее словам, во время родов они стали буквально вымываться.

Не следует забывать так же финансовую составляющую детства и юности. Я родился в бедной семье, в 37-метровой хрущевке, доставшейся родителям от бабушки или прабабушки. За 17 лет постоянного проживания с родителями квартира ни разу не знала ремонта, и находилась в ветхом состоянии с обваливающимися кирпичами и гниющей фанерой на полу. Странное дело, но видимо родители так свыклись с нищим образом жизни, что даже уборкой не занимались. Густая паутина по углам в ванной с кусками штукатурки висела годами, до сих пор оставаясь в моей памяти. Естественно, привычкой к чистоплотности я заразиться не мог. В подобной ситуации я как огня боялся приглашать в гости друзей, одноклассников и знакомых. Тогда было принято ходить в гости, много времени проводили таким образом.