Книга пятая. Реформы тела

В третьей книге я останавливался на данных обстоятельствах, благодарил его за помощь в осознании и расширении видения. Через отца я сумел увидеть гораздо больше, ведь чернота внутри людей всеобъемлюща. Она была и есть во мне, равно как во всех прочих людях, но мы вольны, и мы в силах выбирать собственные проявления. Воля к смыслу порождает волю выбирать то, какими будем мы. Все есть внутри каждого, и вновь повторюсь в этой книге. Никакого фашизма никто не побеждал, он был и остается внутри каждого. После окончания той книги мне довелось познакомиться с доктриной психоаналитиков, прошедших концлагеря, вроде Виктора Франкла. Это лишь подтвердило мое откровение вполне наглядными примерами из лагерной жизни или как Франкл говорил, его наблюдения были подтверждены «метаклиническими исследованиями» в концлагере Аушвиц (Освенцим). Лютовали местные «капо» (избранные из заключенных надсмотрщики), и проявляли человечность эсэсовские полковники под страхом собственного расстрела.

Что может быть еще нагляднее при попытках докопаться до истоков в моих стремлениях быть большим, сильным и красивым. Причем сила воспринималась мной, в том числе через деньги, на добычу которых я нацелился позже. Хорошо запомнился один случай, когда я сидел на диване, читая сборник-онтологию философских воззрений разных времен. Выпивший отец сидел рядом на кресле и с раздражением критиковал мое занятие, полагая, что мне следует научиться разбирать и собирать розетку. Я обиженно и злобно ответил, что учусь думать и готовлюсь зарабатывать деньги, как бы совершая ответный выпад в его сторону. Отец не брал в руки книг учебной направленности и не бывал в университетах.

История непринятия отца уходит корнями в раннее детство. Думается, что обиды на попустительство матери коренятся там же. Бесконечные комплексы и зажатости в теле, моя прибитая осанка с ранних лет были заложены еще там. Многого не могу припомнить, но на своих страницах стараюсь выворачиваться все глубже. Может потребоваться еще с десяток книг, прежде чем глубинные занозы боли станут извлекаться. В этом имеется ироничное переплетение с процессом текущей детоксикации, когда заскорузлые шлаки сопротивляются к извлечению из каждой молекулы организма. Тем занятнее встречать людей, что в рамках одного автописьма полагают решенными проблемы детства и родителей.

Родительские пристрастия ограничивались школьной классикой и какими-то бульварными детективами. Может из этого сложилась многолетняя неприязнь к художественной литературе. Или может от того, что в парадигме моего прежнего мышления все, что не вело к имеющейся цели, не стоило внимания. Созидательный характер влияния подобных источников мудрости раскрылся мне намного позже. Когда стал писать сам, то обнаружил скудность словарного запаса, в особенности при лирических отступлениях. Некие силы продолжали во мне противостояние, но практическая ценность побеждает, и в 2019 году я стал обращаться к художественной литературе все больше.

На днях открыл для себя Чехова, найдя у него вполне занятные мысли. Как бы вульгарно это ни звучало, но запросто можно быть писателем, не зная толком никаких классиков. Естественно, что ограничения внутри нас ограничивают нас же, поэтому в интересах каждого найти и разоблачить очередное убеждение. Впрочем, Чехова я оставил спустя несколько часов знакомства. Собственно, тем я и занимаюсь, и пишу о том, что всякий раз нахожу закрепощения внутри, страхи и комплексы. Справившись с одним, вожделею встречи с другим, зная, что это не будет простым, зная, что глубина познания некоторых исключительно бесконечна.

Возвращаясь к физкультуре, должно отметить, что и в ней я находил гордыню, которая имеет безмерное число обличий. Можно даже сказать, что именно она и является персональным дьяволом, Адом или темной стороной человека. Гормональная поддержка могла и должна была возвеличить мое превосходство над самим собой. Но не только, и не столько это, ведь хотелось показать окружающим, что я именно большой, сильный и красивый, чтобы они не подумали иного. Внутренняя неуверенность диктовала потребность маскировать ее хотя бы снаружи, так сказать, заимствовать внешнюю твердость за неимением внутренней.

Разумеется, здесь тоже не может быть категорической однозначности. Внешность может и должна быть подспорьем гармоничного самочувствия личности. Только вот еще бы знать это и чувствовать грань в моменте. Развивая в себе разносторонние качества, мы не можем двигаться равномерно во все стороны, и если составить известную диаграмму колеса текущих свойств, то неизбежно обнаружится перекос. Дисбаланс может быть не таким уж существенным, но будет иметь место, и может стать критическим. В таких случаях человека стаскивает в нарциссизм, когда идеализируется сама значимость внешности, возводится в идолопоклонство. Вот здесь подключается фармакология, предоставляя возможность спортсмену обрести качества генетически невозможные для него, либо вообще для человека.