Книга пятая. Реформы тела

С целью сигнального предупреждения таких ситуаций водители в российской глубинке лепят пластиковые бутылки на внешнюю сторону диска, с тем, чтобы суметь заприметить в зеркало блокировку колеса, избежав фатальных последствий. Блокировка ступицы возникает одномоментно. Вдруг из-под колеса вспыхивает дым, затем через секунду взрыв и приличное сотрясение всей фуры. Хорошо, если она идет груженой, но если пятнадцатиметровый полуприцеп пуст, то может прыгнуть в сторону. Чувствовать автомобиль, значит, в первую очередь ощущать через салон и органы управления состояние колес. Понимать износ и вытекающее снижение остроты реакций торможения, устойчивости в маневре. Гонщики так же соревнуются между собой в точности прогноза износа покрышек, на ходу разрабатывая стратегии заходов на пит-лейн.

Похоже, я начал углубляться в другую степь. Возможно, я напишу книгу про собственные гонки, как только спираль жизненного Пути предоставит возможность вновь наполнить легкие наиболее прекрасным ароматом из всех – жженой трансмиссии и горелых шин. Сейчас такого отступления более чем достаточно, для понимания значимости чуткого отношения к колесам и общему техническому состоянию. Подобно дисбалансу дисков внутреннее отклонение человека от собственного вектора по началу малозаметно, зато во всяком случае может быть выявлено на станке.

Таким хитроумным устройством по отношению к Идущему является Проводник. Сложно сказать, что человек намерено ударится в паранойю, станет искать изъян в себе, хотя это нередкий случай. Такое творится с человеком, когда он вовсе сломался, так что это не в счет. Я говорю про тонкий аспект, когда биение вот-вот разгорается и еще малозаметно на руле, сиденье или педалях, а наездник в лучшем случае списывает вибрации на ребристый асфальт.

Чем производительнее музыкальная система, и чем сильнее водитель ей злоупотребляет, тем значительнее осложняет себе контроль над едва уловимыми начавшимися отклонениями. Гонщики под музыку не ездят, они наслаждаются точной работой механизмов, их ухо чутко отлавливает любой звук, выбивающийся из нот, подобно дирижеру, зорко выдергивающему фальшивца из оркестра. В то время в январе мне было невдомек, что внутри имелось биение, хотя предпосылки имелись отчетливые.

Уже несколько месяцев я не писал, более того, полагал, что данная стезя покинула, ушла куда-то безвозвратно. Честно сказать, уже и не мог вспомнить, как это делается. Разговор не только о писательстве, сколько о внутренней силе и частоте вибраций, которые толкают наружу поток энергии, текущий сквозь меня. Даже читать не мог! Элементарно не находил силы и усидчивости, словно приемник сбился в чужой диапазон с ФМ на АМ. Своему Проводнику описывал состояния примерно так.

Я погрузился в земляную яму и сижу в темноте, копаюсь в песочке, но временами с ностальгическим трепетом вздымаю голову вверх, но не могу видеть отчетливо. Некто завалил хвойными ветками жерло ямы, и теперь доводится лишь продираться взглядом к свету сквозь пелену нагромождений. Такая вязкая и раздирающая беспомощность! Будто ментальный рот зашили, а туман в голове не дает разодрать его. В принципе, можно найти отдаленное сравнение с состоянием похмелья, что раньше частенько проживал, когда мысли путались, и не мог сосредоточить внимание.

Какая там когнитивная интернализирующая активность, когда я не мог вдумчиво прочитать собственное же исковое заявление в арбитраж, что, в сущности, есть шаблонная обезьянья грамота. Несмотря на сказанное, тогда в январе я не мог одуматься, и вернуться в разум. Не мог. Была масса запросов Идущих, с которыми я работал, но вкладывался в процесс не так наполнено, как мог бы. Все больше уходил в самолюбование, и вот тогда поздно вечером 20 января в гости приехал Проводник с этими препаратами.

Дозировка была низкой, всего по полкубика тренболона и полкубика пропионата в один шприц. Итого инъекция в один грамм и прелестный ритуал. Баночки герметичные с резиновыми клапанами сверху. Шприц забирает сначала пропионат, затем тренболон. Гормоны поставляются на маслянной основе, поэтому все манипуляции должны быть исключительно точными и плавными, чтобы не нарушить вакуум внутри ампул и исключить воздух из шприца.

Опыт самостоятельных инъекций у меня имелся с прежних времен, когда приходилось ставить обезболивающее. Первый разы были волнительными, ведь я впервые надумал вмешаться в эндокринную систему. Чтобы я особо не медлил, процедуру показательно выполнил Проводник. Смешав препараты, он скомандовал оголить ягодицу, и вкатил инъекцию. Тревожное предвкушение наполнило мои жилы, хотя обстановка того вечера и так была нервозной. Проводник приехал сообщить, что через неделю отправляется в Непал готовиться к восхождению на Эверест, и не знает, вернется ли вообще. В сухом остатке это означало переход в свободное плавание без координации с его стороны.