Книга пяти колец. Том 3 (СИ)

— В единстве сила. — “ Лидер должен понимать, что он не одиночка ищущий битвы. Лидер ведет за собой людей и его задача сделать так, чтобы из-за его неосторожных действий не возникли обиды, которые могут привести к большой крови. Запомни это Ян.” Спасибо Тинджол, только какой из меня лидер. Я сам по себе. Настолько увлекся тренировками, что даже не узнал как дела у Мэйлин, все ли с ней в порядке. “Чемпион это военный лидер клана, даже если у тебя сейчас нет бойцов это не повод, чтобы игнорировать социальные нормы. Хочешь ты того или нет, тебе придется научиться управлять людьми. Ты помнишь слова губернатора Хвана о том какое искусство считается неофициальным, но при этом влияет на то как к тебе относятся?” Конечно помню — этикет, один из столпов Нефритовой империи. “Общение с коллегами, сослуживцами и подчиненными, также регламентируется этикетом. Иногда незначительное, с твоей точки зрения, нарушение этикета может привести к очень серьезным последствиям. Учись заводить контакты и правильно общаться в обществе, ты же не варвар какой-то.” Спасибо за урок старший.

— Ян ты показал отличный бой, хотя и действовал слишком жестоко по отношению к своим товарищам гвардейцам. — Неожиданно раздался голос Хотару за моей спиной.

— Госпожа, — Развернувшись я поклонился , как положено этикету, с трудом не зашипев от боли. Адреналин медленно отпускал и я снова стал чувствовать боль в ранах. — Старшие товарищи преподали мне отличный урок и я решил не оставаться в долгу, чтобы не оскорбить их своим неумением. — В ответ на мои слова раздались смешки моих недавних противников, похоже зла на меня не держат. К тому же судя по их реакции, выволочки от тысячника выслушивать им явно не впервой и они совершенно не боятся наказания за наш бой.

— Хороший ответ, но сейчас важнее другое. Твои раны надо обработать. Где лазарет знаешь, а через час жду тебя в моем кабинете. А мне пока надо кое-что сказать этим бойцам, которые похоже забыли о правилах хорошего тона.

— Тысячник, — пробасил десятник, — Парень не виноват, это целиком наша вина.

— Хватит, — одно слово, но в интонации было что-то такое после чего спорить с ней совершенно не хотелось. — Ян идешь в лазарет, а через час мы обсудим с тобой твою дальнейшую карьеру.

Коротко поклонившись я отправился в сторону лекаря, попутно матерясь сквозь зубы от боли. Копейный удар оказался куда неприятнее чем я изначально думал. Обострившаяся, от золота в кольце Воздуха, интуиция просто кричала, что грядет нечто опасное.

Глава двадцать пятая. Выбор без выбора.

Запах трав и благовоний держащийся в лазарете настраивал на какой-то философский лад. Хотелось просто сесть и расслабиться, но боль в ранах напоминала мне зачем я здесь. Поймав взгляд сухого, как палка, и старого, даже на первый взгляд, лекаря я поклонился, привычно игнорируя боль, и произнес полагающиеся слова, согласно этикету:

— Старший прошу позаботиться о мне.

— Снять одежду можешь или помочь? — Он махнул рукой показывая, что я могу сбросить свои вещи на скамью. Увидев мои раны, он тут же подготовил чистую ткань и какой-то дурно пахнущий состав, судя по всему на основе спирта. — Ложись, нужно очистить твою рану пока не началось нагноение. Конечно пробудившие ядро болеют куда реже, но кто знает, как давно чистилось лезвие, которым тебя поранили. — Он указал мне на небольшую кушетку, на которую я лег и тут же зашипел от боли. Этот коновал не долго думая просто взял и плеснул мне своего самогона в рану.

— Терпи, мой шаоцзю обеззаразит твою рану, а вот сейчас будет действительно больно. — Стоило ему это сказать как я чуть не заорал когда он начал чем-то копаться в моей ране. Рефлекторно используя энергию кольца Земли, я уменьшил ощущения до вполне приемлемых. Стоит отдать должное лекарю, работал он четко и быстро, прошло буквально пару минут когда он взял в руки иглу и катушку с шелковой нитью. На моих глазах он ловко продел нить в иглу и бросил их в миску с шаоцзю, чтобы буквально через несколько секунд достать. Смазав рану густым слоем мази с легким и ненавязчивым травяным запахом он начал меня штопать. Ловко орудуя кривой иглой с шелковой нитью, старик цокал языком от восхищения: