Книга пяти колец. Том 5

— Не держи меня за дуру, монах. Может мои спутники мало, что понимают в духах, но я Хуа Лиан из великого клана Фениксов. Даже сейчас я слышу как духи смеются над твоими словами. Сколько людей ты отдал духам? — Рука моей подруги лежала на рукояти дао. Стоит ему соврать и монах будет рассечен пополам за один взмах клинка.

— Шестерых. — Лиан едва заметно кивнула головой подтверждая его слова. — И каждый из них заслуживал своей участи. Все они были преступниками.

— Избавь меня от лишних подробностей. Ты еще жив лишь потому что ты нужен нам. О человеческих жертвоприношениях будет доложено, а что делать дальше решать только тебе. Я не чувствую в тебе гнили и видела как ты спасал людей. Поэтому у тебя будет шанс. — По узам связывающих нас я ощутил чувства Лиан. Она верила этому человеку, который стал как будто в несколько раз меньше после этого разговора. Законы Нефритовой империи незыблемы как Небо, но магистрат может быть снисходителен для тех кто пытается спасти людей. И тогда всегда можно найти возможность, чтобы дать шанс тем кто нарушил устои не из злобы или жажды наживы.

— Спасибо, госпожа. — Несколько минут мы молча шли прежде чем выйти на поляну посреди которой росло большое раскидистое дерево с ярко-красными листьями чем-то отдаленно напоминающее клен. Стоило мне его увидеть как меня захлестнула волна восхищения и одновременно с этим в голове сразу же возник голос Тинджола. «Тадакадже. Кровавое древо. Знал бы ты как были прекрасны леса моего детства. Представь себе целый лес полный таких деревьев, а когда начинается пора цветения весь мир останавливается, чтобы насладиться красотой их черных цветов. Говорят Даитенгу выбрал цвета нашего клана из любви к этому дереву и каждый раз когда я вижу его, то понимаю насколько наш Первопредок был прав. Но мы тут не для того, чтобы говорить о прекрасном. У тебя есть все необходимое, чтобы ты получил пропуск в эти леса.»

— Ты свободен и теперь тебе стоит убраться отсюда. — Бросил я через плечо монаху. Все мои мысли были заняты деревом. Старый ворон прав у меня действительно было все необходимое для того, чтобы получить пропуск. Для этого нужно всего ничего — моя кровь.

С каждым шагом к кровавому древу я ощущал как на меня обрушивается тяжесть, вот только мне было все равно и она словно потоки воды скатывалась с меня. Моя кровь защищала меня. Может страж и не понимал кто я такой, но сама сила этого места меня узнала и помогала выдержать испытание дерева. Да, было тяжело, но тот кто привык тренироваться через боль для достижения своих целей всегда должен помнить, что важна лишь воля.

Один за другим я увидел шесть человеческих костяков поросших жесткой травой насквозь. Судя по форме ее листов и ощущении от нее то порезаться о такую плевое дело. А наш проводник не соврал когда говорил о числе жертв, да и о том чем он кормил духов этого места. В основном здесь были кости домашней скотины и птицы.

Доли мгновения на концентрацию и из моих пальцев появилось короткое лезвие из острейшего воздуха. Не знаю почему я решил вскрыть себе руку именно таким образом, но все это сопровождалось ощущением правильности моего решения.

Короткий взмах и импровизированный коготь с легкостью вскрыл мое левое запястье, которое тут же набухло от крови. Опустив руку вниз я позволил ей стекать на ладонь, а в следующий миг моя окровавленная ладонь прижалась к шершавому стволу.

Тук.

Тук.

Тук.

Я ощущал как бьется мое сердце. Я чувствовал ток древесного сока в страж-древе. Моя кровь словно яд медленно проникала через прочнейшую кору смешиваясь с его соком.

Мгновение шло за мгновение, а я был все еще жив спиной чувствуя острейшую ветку уже занесенную, чтобы пронзить мое сердце. Что-то в моей крови заставило древо остановиться и вспомнить.

Кровавое древо медленно пробуждалось от дремы, которая длилась уже несколько столетий. Оно чувствовало, что мир меняется и я слышал это в шелесте листвы.

Буквально через пару минут голову пронзила острая боль, словно в мой череп вонзилось с сотню терновых шипов. А потом ветви оплели все мое тело. И от ощущения того, как кленовые ветви проникают в мою порезанную руку, мне хотелось орать в голос. Пять ударов сердца при такой пытке мне показались вечностью, а через мгновение муть в голове сменилась ярким образом — потрепанное поместье в глубине леса. Я чувствовал, что внутри него где-то внизу и есть сердце этого леса — алтарь, на котором мне предстоит пройти посвящение и наконец-то стать полноправным вороном. Вот только почему я не вижу ничего, что там происходит?