Книга пятничных рассказявок. Зеленый том

По громкой связи раздалась трель, оповещая, что прибыл очередной рейс. Из шлюза повалил народ: ученые в белых комбинезонах, геологи в оранжевых жилетах, несколько пилотов с черными кейсами в руках. И вся толпа ринулась к чебуречной. Усатая голова спряталась в окошке, к которому сразу же образовалась очередь.

— Вай! По два штука буду давать, — раздался глухой голос, — а то всем не хватит.

Председатель пытался подобрать подходящие слова возмущения и упустил момент. Комиссия переглянулась и бодрой рысцой бросилась занимать очередь.

От ларька к столикам в углу зала по одному отходили счастливцы с чебуреками. Золотистые пирожки были похожи на половинки солнца. Очередь быстро уменьшалась, и председатель только глотал ртом воздух, не в силах пережить предательство коллег.

Наконец перед ларьком никого не осталось. В окошке снова показался усатый и призывно замахал рукой. Лишь через минуту председатель сообразил, что загадочный Рустам зовет его. Нацепив на лицо выражение крайнего возмущения, мужчина подошел к ларьку.

— На!

Волосатая рука впихнула председателю в ладонь чебурек, завернутый в салфетку.

— Последний тебе, кацо. Самый вкусный, да!

И окошко захлопнулось.

Председатель почувствовал себя глупо, стоя с чебуреком в руке. Урны, выкинуть угощение, рядом не было. А желудок настойчиво напоминал, что завтрак был тысячу лет назад. Переборов себя, мужчина мужественно откусил.

Сок, много-много мясного сока. Нежное мясо и хрустящее тесто. Они коварно напали на председателя, взяли в плен и обратили в свою веру. Он прожил последние годы зря! Как можно было есть эти жуткие супы из тюбиков? А консервированное мясо? Картон! Сколько обедов, завтраков и ужинов было потрачено впустую на еду из стандартного пайка?

Председатель, отвернувшись, тайком облизал пальцы, вытер рот салфеткой и подозвал к себе коменданта.

— Значит так. Документы я тебе подпишу. Завтра. Когда подготовишь проект типового объекта типа “чебуречная”. Согласуем его с лунной базой и добавим в стандартный план космопорта. И еще, обговори со своим этим, Рустамом. Нам нужны подготовленные кадры для работы в них. Пусть поищет среди знакомых.

Окошко открылось снова.

— Подходи, еще чебуреки пожарился!

Председатель хлопнул коменданта по плечу и встал в очередь первым.

Комендант тяжело вздохнул. Выспаться ему не доведется и сегодня. А еще надо было придумать: куда на следующей неделе спрятать “Салон красоты”, когда комиссия будет принимать жилой комплекс.

Фамильный симпозиум

— Добрый вечер, — скромно одетый молодой человек встал и кивнул присутствующим, — моя фамилия Скотинякин.

Видя смущение юноши, сидящие вокруг стола зааплодировали, чем вогнали его в краску ещё больше.

— Я впервые на симпозиуме…

— Нитчего страшного, — подбодрил его седовласый джентльмен с ужасным акцентом, — я барон фон Скотинофф, если чтой, обращайтесь.

Молодой человек кивнул и продолжил.

— Как и вы, я ужасно страдаю от своей фамилии.

Общество согласно загудело.

— Особенно невыносимо это при общении с девушками. Стоит им узнать фамилию… Их фраза “Так и знала, что ты скотина” стала для меня настоящим кошмаром.

— О-ла-ла! — Итальянец Скотинелли сокрушенно покачал головой. — Это действительно ужасно! Так говорить мужчине — обижать до глубины души.

Юноша кивнул.

— И ведь я не делал им ничего плохого!

— Все они такие, — пророкотал грузный седой старик, — и не только бабы. Я уже тридцать лет держу семью в Нью-Йорке. Мы не продаем наркотики, не торгуем оружием. Всего лишь обеспечиваем безопасность девочек и даем людям немного делать ставки. Но нет! Каждый норовит сказать, что дон Скотино — скотина.

— Да, да, да! Просто негодяи! Послушайте, — тощий франт вскочил со своего места и заходил вокруг стола, — они говорят, Скотиньяк, мы не дадим тебе делать бренди под маркой “скотиньяк”. Это, говорят, позорит французское достоинство. Да как можно? Скотиньяки начали делать его гораздо раньше “коньяков”, а теперь нам нельзя!

— Никакого уважения, — японец в строгом костюме покачал головой, — при сёгунах Скотодзаки были уважаемым родом. А теперь? Даже гайдзины шепчутся за спиной, а гейши смотрят свысока.

— Оливки! — Хлопнул ладонью по столу загорелый фермер. — Не хотим, говорят, брать оливки у человека по фамилии Скотинопулус. А вдруг он их, скотина, пестицидами посыпает?

— Вот скажите, как они смеют? — Эффектная девица в сильно декольтированном платье размахивала кулачком. — Скотиняусы всегда были честными людьми, а они? “Срочно замуж и смени фамилию” — да как можно так?

Все ужасно шумели, пытаясь говорить разом. Но тут дверь в зал громко скрипнула, заставив общество замолчать. На пороге стоял очкарик с острой пегой бородкой.

— Простите, это секция “Козловых”?

— Нет, — председатель Скотинюнин покачал головой, — тут секция “Скотиновых”. Вам дальше по коридору, третья дверь слева.

— Спасибо, спасибо, я так и подумал; запах тут у вас специфический, — тип в очках гаденько улыбнулся и тряхнул бородкой. — Всего вам хорошего, скотинушки.

И быстро закрыл за собой дверь. Собрание застыло в тишине, пораженное невообразимым хамством.