Книга пятничных рассказявок. Зеленый том

Книга пятничных рассказявок. Зеленый том

Люди бездны

“Открылась бездна звезд полна;

Звездам числа нет, бездне дна.”

Жили-были русские. Обычный, в общем-то, народ. Плодились, сеяли хлеб, воевали. И чёрт их дернул выглянуть за Уральские горы.

— Ага! — сказали русские, вглядываясь в бездну пространства.

— Угу, — тихонько ответила Бездна, вглядываясь в русских.

— Ё! — сказали русские, почесали в затылке и залезли с ногами в Бездну, которую для ясности обозвали Сибирью.

Бездна булькнула и чуть-чуть перелилась к русским, вызвав Смутное время. Русские притормозили, навели порядок и снова пошли в Сибирь. Да так увлеклись, что забрели аж в Америку. Но быстро опомнились — как-то нехорошо, когда у тебя Бездна американцами заканчивается. И быстро продали лишнее. Уж лучше пусть Тихий океан в конце будет!

Так и бултыхались веками в своей Бездне. Жаловались на дураков и дороги. Хотя чему тут возмущаться? Какие в Бездне дороги? И как сохранить разум, когда вокруг бесконечные пространства и бездорожье?! Вот то-то и оно.

Другие народы с подозрением косились на восточного соседа. Вроде и завидовать нечему, и в то же время есть нечто странное. А вдруг у них там в бездне хорошо? Не зря же они там без дорог живут.

Особо это давило на всяких великих (в кавычках и без) полководцев. Ведь приятно же осознавать себя Захватчиком Бездны! Вот и лезли. Сначала Наполеон. И ведь умный мужик был! Но тут и гений растеряется, когда тебе столицу — “да на, подавись, у нас еще есть”. Съела Бездна французов.

Немцы потом тоже поперли. Ну, куда народу Порядка соваться в хаос? Разве сразу не было видно: до Сталинграда им полторы тысячи километров, а от Сталинграда до Камчатки восемь тысяч! Чем думали? Перемололись в труху в русских жерновах.

А потом Циолковский посмотрел вверх, заметил космос и показал остальным русским.

— Ага! — сказали русские, вглядываясь в бездну пространства.

— Угу, — тихонько ответила Бездна, подмигивая старым знакомым.

— Ё! — сказали русские и, почесав в затылке, запустили спутник и Гагарина.

Но тут всё испортили американцы, высадившись на Луне. Русские еще с прошлого раза помнили, что Бездна с ними плохо сочетается. Расстроились. Думали по старой схеме — продать Луну. Да хоть китайцам! Но те, как назло, в космос еще не вышли. Погоревали. Выпили. От огорчения устроили очередное Смутное время (чтобы не путать с первым, обозвали его Перестройкой).

Только американцам бездна не нужна оказалась. А русские… Снова порядок навели. И опять нет-нет да и посматривают в космос. Там ведь холодно, как в Сибири, нет никого, дорог опять же не наблюдается. Родные места практически!

Вот сейчас медленно запрягут да и рванут к звездам. С бубенцами и залихватским свистом, по необъятному космосу. Потому что русские — Люди Бездны. Они тут дома.

P.S. Если долго смотреть в бездну, то из бездны на тебя начинают смотреть русские.

Журчащая ночь

Михалыч страдал. Каждодневно, сжимая зубы и сдерживая ругательства, не смея рассказать о муках даже жене. И всё по одной-единственной причине — из-за своей работы. “Директор общественного туалета” хоть и не значилось в трудовой книжке, но, по сути, так и было. Скажите, как можно жить с таким клеймом? Разве можно сказать это вслух в приличной компании? А дети? Смогут ли они сказать в школе: “У меня папа директор туалета”? Вот то-то и оно. Хотя работу свою Михалыч искренне любил.

Здание, каменное, под старину, с колоннами, досталось ему случайно в самом конце девяностых. Кажется, он выиграл его в карты. Или оно пошло в счёт долга. Михалыч и сам толком не помнил. В общем, здание, почти развалюха, досталось ему почти даром. Увы, под магазин, бар или другое злачное место оно не подходило. А вот восстановить первоначальное назначение было можно. Михалыч взял кредит и с бригадой гастарбайтеров за два месяца превратил развалины в мраморный храм раковин, писсуаров и освежителей воздуха. В центре холла даже устроили фонтан, где плавали золотые рыбки.

Дело неожиданно пошло. А что, место в самом центре, народу много, цена доступная, всегда чисто. Михалыч превратился в солидного бизнесмена с машиной и квартирой. Женился. Но сказать суженой, чем занимается, решился только через пару лет.

В очередной раз, придя на работу, проверив территорию и зайдя в личный кабинет, Михалыч принялся дежурно страдать. И так бы и занимался этим до обеда, если бы не заявился Витёк. Мужичок без возраста, всегда выглядящий с похмелья, совмещающий должность сантехника и менеджера по закупкам.

— Слышь, Михалыч, — Витёк бухнулся в кресло и растекся там киселём, — я тут подумал…

— Думать тут я сижу, — директор недовольно посмотрел на гостя. — Бумагу заказали? Когда привезут?

Витёк махнул рукой, мол, всё путём с вашей бумагой.

— Я вот чё подумал. Надо нам имидж, того, улучшать.

— Ты думай, что говоришь. Какой имидж может быть у сортира?