Книга покойника

Отвращение, которое Граф питал к верхним полкам, лишь немного превышало аналогичное чувство к нижним. Он никогда не мог спать на них по-настоящему. Этой ночью он пребывал в своем обычном полусне, когда сильный толчок и последующий рывок разбудили его окончательно – поезд прибыл в городок Хаймберг.

Граф подождал, пока не закончились сопровождаемые толчками маневры и в спящем вагоне не воцарилась необычная мертвая тишина. Вагон откатили на запасной путь до семи часов утра, затем его должны были прицепить к другому поезду, который дотянет его до Шпица. Граф повернулся к стенке и уснул. Его разбудили жесткие и настойчивые толчки в плечо: опытная рука проводника, просунутая за занавеску спального места, безжалостными ударами костяшек пальцев возвращала заспавшегося пассажира к реальности. Граф выглянул наружу.

– Это вы – господин Граф?

– Да.

– Очень рад, что не ошибся, а то многие не любят, когда их будят. Вам срочная телеграмма, – лицо проводника выражало уважение и некое благоговение. – Срочная. Дело государственной важности.

Граф взял желтый конверт, взглянул на проводника и вскрыл его. Он прочел:

ГАРОЛЬДУ ГРАФУ ВАГОН 70 БЕРН ХАЙМБЕРГ ШПИЦ СОЙДИТЕ ХАЙМБЕРГЕ БУДУ ЖДАТЬ МАШИНОЙ

ОКОЛО ВОСЬМИ ТРИДЦАТИ ТОЛЬКО ЧТО ПОЛУЧИЛ

ИЗВЕСТИЕ ОТ БУШЕ

ШВАБ

Граф взглянул на часы. Было без двадцати семь. Он мотнул головой:

– Успею.

– Подождите, господин хороший, я ступеньки спущу.

На утренний туалет времени не оставалось. Вокзал и сам Хаймберг воспринимались как-то неотчетливо, даже после чашечки кофе, выпитой в уже открывшемся ресторане. Медленно и вяло перемещаясь по окрестностям вокзала, Граф натолкнулся на работающую с раннего утра парикмахерскую, где его постригли, вымыли голову, побрили и сделали массаж лица. После этого он, наконец, стряхнул с себя следы короткой беспокойной ночи и вернулся на вокзал, когда часы показывали половину девятого. Шваб не приехал, и Граф просидел на станционной платформе, обдуваемый утренним ветерком, еще час.

Появился Шваб, как всегда деловитый и щеголеватый, но вроде бы несколько погрустневший. Он открыл дверцу машины.

– Извини за опоздание.

– Я спрашивал, не поступали ли еще телеграммы. – Граф забрался в машину.

– Времени на телеграммы не было. – Шваб развернул машину и погнал ее в южном направлении так решительно, словно цель поездки не вызывала сомнений. Удивленный затянувшимся молчанием, Граф спросил:

– Ну, выкладывай, в чем проблема?

– Похоже, Шмид исчез.

Граф повернулся и некоторое время созерцал профиль Шваба.

– Я понимаю вас. А каково сейчас нам? – прервал молчание Шваб. – Столько трудов и…

– Неужели вы думаете, что я виню вас в чем-то?

– Нет, но на душе кошки скребут.

– Мы что – простите за вопрос – возвращаемся в Берн? – мягко поинтересовался Граф.

– Нет, едем за город, в маленький гольф-клуб – Шпицхорн называется. Это старый особняк, переделанный в клуб, очень шикарный. Пожалуй, пошикарнее, чем большие заведения в Давосе. Только сейчас не то время… Они всех клиентов растеряли. Буше там. Предполагаю, сидит на игровой площадке.

– Не может быть.

– Так бездарно упустить Шмида! – яростно проговорил Шваб. – Единственное оправдание – ожидавшая его машина. Но Буше считает это почти невозможным. Ты даже не представляешь, что перенес Буше. Бедняга, считай, выдохся.

– Сочувствую.

– Ладно… Я немного сгустил краски… У него еще полно энергии. Не хочет признавать, что мы упустили Шмида, а я не вижу, как мы можем найти его. Но я расскажу вам все, что произошло. Это и в самом деле оказался побег.

– От вас?

– Нет, об этом не может быть и речи. И вы увидите, почему. Но он намеренно потерялся. Вот что случилось. Буше – прямо с кладбища в Шпице – поехал вслед за Шмидом через перевал по старой грунтовой дороге, обсаженной деревьями. Буше мог видеть машину Шмида далеко впереди и заметил, что тот ни разу даже не оглянулся. Когда Буше добрался до Димтигена, это по пути в Вайсенбург, то обнаружил там Шмида в единственном на весь городок гараже – он продавал машину.

– Весьма разумно с его стороны.