Книга попугая

Она тотчас же изорвала свои одежды, исцарапала голову и лицо, взывая о помощи, предстала перед царем и сказала: „Хорош же у тебя сын! Прекрасное у тебя порождение!.. Он хотел заняться со мной любовной игрой, разделить ложе со своей кормилицей! Я по приказу царя отвела его в свои покои, заговорила с ним как родная мать: „О драгоценный камень царственной россыпи! О жемчужина раковины царя царей! Что же ты молчишь, почему не говоришь ни слова?“ Он же повел такую речь: „Я Маджнун твой, будь моей Лайлой[58]! Стал я Фархадом[59] твоим, будь же моей Ширин[60]! Овладевшая мною любовь к тебе навесила замок на мои уста, страстные мечты о тебе наложили на мои губы печать молчания“. Сказал он несколько слов в таком роде и посягнул на меня, и, если бы я не подняла отчаянный крик и не начала бранить и поносить его, несомненно подол моей чести был бы замаран грязью разврата, он запачкал бы одежды моей невинности нечистотой порока. Царь — это сама справедливость. Восстанови же права этой обиженной и потребуй ответа от этого безумца!“

Выслушав эти слова, царь некоторое время колебался и раздумывал, а затем молвил: „Хоть он и сын нам, но для царей нет ничего дороже справедливости. Сегодня мы должны пожертвовать всем ради справедливости и потребовать ответа от этого развратника…“

Затем он повелел, чтобы царевича тотчас же казнили и окрасили плаху его кровью. А у того царя было семь визирей. Первый из них сказал палачу: „Помедли немного с этим делом, а я пока схожу к царю и потрясу цепь советов. Быть может, он смягчится благодаря этим моим речам и ребенок этот спасется из пучины погибели“.

Визирь предстал пред троном, бросающим тень подобно трону небесному, пред опирающимся на небеса креслом царя и сказал: „Его величеству хорошо известно, что последствия торопливости пагубны и завершение поспешности достойно порицания. Нельзя совершать дела, не обдумав их, нельзя убивать сына на основании речей невежды. У женщин в каждом слове скрывается хитрость, под каждым указанием таится предательство. Разве до слуха его величества не доходил рассказ об одной жене и красильщике?“ — „Как же это было?“ — спросил царь.

Рассказ первого визиря

„Как-то раз, — начал свой рассказ визирь, — некая женщина любила красильщика. То она ходила к нему, то красильщик к ней. А у этого красильщика был в учениках один красивый юноша, чрезвычайно прелестный и крайне изящный. Как-то довелось красильщику послать этого ученика за женщиной. Женщина почувствовала к юноше страсть и предалась с ним любовным утехам. Красильщик увидел, что ученик долго не возвращается, взял меч и пошел в дом той женщины. Та, заметив приближение красильщика, спрятала ученика в углу, а сама пошла к дверям. Красильщик повел такую речь:

„Я ранним утром послал за тобой, а ты даже еще и туфель не надела. Разве тебе не хотелось прийти ко мне?“

„За женщиной надо посылать женщину, а не мужчину, — отвечала та, — твой посланец подошел к дверям и передал твой привет. Как я его ни зазывала, он так и не вошел и сейчас же удалился. Разве можно прийти по приглашению такого человека?“

Пока жена и красильщик вели такие речи, подошел хозяин дома. У красильщика сжалось сердце, навернулись слезы на глаза, и он воскликнул: „О женщина, что же теперь со мною будет?!“

„Не тревожься, — ответила она, — обнажи твой меч и выбеги из дома с яростными криками и ругательствами“.

Красильщик так и сделал и благополучно добрался домой.

Хозяин дома изумился. „Это что еще такое? — спросил он жену. — Кто это такой?“

„Я должна стать твоей милостыней и твоей искупительной жертвой, муж мой, — ответила жена, — потому что ты избавился от такой беды и спасся от такого безумца. Я только что сидела здесь, как вдруг в дом со слезами вбежал мальчик и сказал: „Матушка, спрячь меня куда-нибудь — за мной гонится пьяный!“ Я спрятала мальчика в угол, и в то же мгновение ворвался этот пьяница с мечом в руке. Начал он искать мальчика, но так как не мог найти, а я утверждала, что его здесь и не было, с ругательствами выбежал из дома“.

„Где же этот мальчик?“ — спросил хозяин. „Он спрятан там-то“, — ответила жена.

Хозяин отправился к нему, принялся покрывать поцелуями его лицо, его кудри, приговаривая: „Ты избавился от большой беды. Теперь не выходи на улицу, побудь здесь еще немного. Не дай бог, чтобы ты еще раз попал к нему в лапы. А с этих пор считай нас своей родней, а дом этот считай своим родным домом. Когда захочешь — приходи к нам без спросу и радуй нас свиданием с тобой“.

Ученик в этом деле оказался мастером и не раз повторил урок любви.

Хозяин дома поцеловал его, и он тоже в целости и сохранности отправился домой.

„О царь, — продолжал визирь, — я рассказал эту повесть, чтобы царю стало ясно, что у женщины под каждым словом скрывается хитрость, под каждым указанием таится предательство. О царь, не следует слушать их речи и нельзя поступать сообразно их словам“.

Когда царь выслушал эти речи и вник в этот рассказ, гнев его улегся, пламя раздражения и ярости угасло и он повелел, чтобы сына отвели в темницу».