Книга попугая

Когда желтая лягушка-солнце скрылась в пруде запада, а небесная рыба-месяц выплыла из сетей востока, Худжасте украсилась различными украшениями и разнообразными драгоценностями, пришла к попугаю просить разрешения и сказала: «О единственный возлюбленный! О редкостный друг! Некий старец, который был подобен Иакову Ханаанскому[135] на путях духовного подвига, говорил: „Тот, чье питание зависит исключительно от пищи, всегда голоден; тот, чья сила зависит исключительно от богатства, всегда нищий; тот, кто получает поддержку исключительно от людей, всегда нуждается“. Я уже долгое время разлучена с возлюбленным и желанным моим; быть может, я страдаю только оттого, что все мои надежды покоились только на тебе и вся моя поддержка зависела только от тебя».

Нахшаби, на людей не клади своей ноши,
Я давно уж страдаю от раны твоей!
Если ты от людей ожидаешь поддержки,
Знай, надежда плоха на поддержку людей.

«О Худжасте, — ответил попугай, — ученые говорят: „Если ты оказываешь услугу, то услуживай только благородным людям; если ты приказываешь кому-нибудь служить, приказывай только людям разумным“. Следовательно, если ты ждешь от меня услуги, ты должна знать, что моя служба и на тебя возлагает обязанности. Я — птица хитрая, пернатое смышленое, все мои стремления направлены только на твое благо, все мои речи преследуют только твою выгоду. Если в осуществлении твоего дела и произошло замедление, в завершении твоих планов и произошла задержка, несмотря на это, ты увидишь, как я благодаря устоям разума моего и моей предусмотрительности доставлю тебя к твоей цели и свяжу рукав твоих желаний с подолом осуществления».

Нахшаби, во всяком деле разум пригодится,
Ты людьми всех неразумных лучше не считай.
Все дела людей разумных правильно ведутся,
В их делах нет недостатков — это, друг мой, знай!

«О Худжасте, ты смотришь только на самое начало дела, а я устремляю взор и на самый конец его, а со всяким, кто смотрит только на то, чтобы начало дела было приятным, а о неприятном конце его не помышляет, случится то же, что было с Шапуром». — «А что с ним было?» — спросила Худжасте.

«В редкостных рассказах и изумительных повествованиях передается, — ответил попугай, — что в арабской земле был колодец, красивый, словно ямка на подбородке юношей, изобиловавший водой, сладостной, как вода Земзема[136]. Рассказывают, что в этом колодце было много лягушек и что был у них царь по имени Шапур. Был он лягушкой разумной и сообразительной, но отличался наклонностью к притеснениям. Время его правления затянулось, черед царствования его стал чрезвычайно продолжительным, и все его подданные истомились от его насилия. Одни говорили: „Слишком долго правит он нами“; другие поддакивали: „В каждой перемене есть услада“. Вельможи и простой народ последовали за другой лягушкой, а Шапура изгнали из этого царства».

Поистине, последствия насилия позорны, притеснение ведет к плачевному концу. Поговорка гласит: „Нет вещи более приятной для всех, чем прямота властителя и справедливость его, и нет вещи более вредной для всех, чем несправедливость правителя и жестокость его“.

Насилье — позорная вещь, Нахшаби,
Сердца от него в лютой скорби горят.
И если ты чей-нибудь дом разоришь,
Тебе под конец тоже дом разорят!

«И налетели на Шапура бедствия, обрушились несчастья, и утратил он царство и богатство, расстался с женой и детьми и сразу стал беспомощным и несчастным. Несмотря на это, он все время жаждал мести и говорил про себя: „Не будет ничего плохого, если я брошусь под защиту мощного врага и с его помощью благополучно доведу до конца свое дело. Ученые говорят: „Змею надо убивать рукой врага, ибо таким образом можно достичь сразу две цели, можно завершить два дела: одно — это то, что будет осуществлено желание, то есть погибнет змея и цель будет достигнута; если же змея не погибнет — умрет враг, и это тоже для тебя выгодно…“»

Нахшаби, к своей цели всегда ты стремись,
Всякий в мире всегда хочет цели достичь.
О бесцельных делах не слыхал я вовек,
Цель всех дел — лишь желание цели достичь.

Шапур увидел страшную змею, нашел могучего дракона, с языка которого все время капал яд и из пасти которого вырывались огненные языки, и сказал: „Лучше всего будет привязать свою ношу к этому канату и попросить помощи и поддержки у змеи“.

Шапур подошел к отверстию норы змеи и подал слабый-слабый голос. Змея молвила: „Это голос не нашего рода. Что же нужно существу другой породы у наших дверей?“