Книга предсказанных судеб

Под вечер пришел долгожданный ответ от итальянцев. На все про все забугорная типография просила две с половиной недели. Что ж, в таком случае шанс есть. При условии, что он сам поедет в Италию утверждать цветопробы. Если, конечно, согласится Танька, хотя визу ему еще на прошлой неделе поставили…

С этими мыслями в половине десятого вечера Поленов вышел из офиса на Никольской и двинулся в сторону метро, но внезапно остановился, хлопнув себя по лбу, развернулся и пошел в обратную сторону.

Он вспомнил об Ольге. Вернее сказать, он про нее и не забывал. Даже сидя в офисе, в густой атмосфере истерики и безумия, думы о Колесниковой его не покидали. Из головы никак не выходила та глупая, невыносимо глупая сцена на даче. И Ольгино лицо. Какое у нее тогда было выражение! Выходит, правильно в часослове-то написано, что «наши тайные желания надлежит прежде хорошо обдумать и взвесить».

«Дурак! Ты вел себя как последний дурак! – звучал его внутренний голос, и Алик, в общем-то, с ним соглашался. – Что ты хотел! Как еще она могла отреагировать на твое рукосуйство! Вы же друзья или как…»

Или как… Память упорно воскрешала события двадцатилетней давности, их короткий трогательный институтский роман, случившийся на втором курсе, в мельчайших подробностях. Поразительно. Сколько потом у него было этих романов и «нероманов», сколько женщин… Теперь их лица, имена стерлись, растаяли, но с Ольгой… с Ольгой другое дело.

«Выбрось все это из головы. Забудь! Позвони ей и веди себя как ни в чем не бывало», – не затыкался все тот же внутренний голос, но в последний момент Алик малодушничал и откладывал телефон в сторону. То вдруг прорывалась бессмысленная, глупая, мальчишеская обида.

Почему Ольга никогда не воспринимала его всерьез? То есть как мужика? Почему он был и остается для нее лишь другом, спасительной жилеткой, в которую в случае чего можно поплакаться? Неужели она ничего не чувствует и не понимает?..

«Ладно, ладно, я позвоню ей, обязательно позвоню. Заодно узнаю, как здоровье Дениса…» – Он придумал для себя отговорку, но потом сел выверять верстку, нашел в ней восемь ошибок и до телефона не добрался.

На улице было холодно. Моросящий дождь сменился мелким полупрозрачным снегом. Алик хотел достать зонт, но раздумал – идти оставалось два шага. Свернув в Камергерский переулок и мысленно похвалив себя за то, что упаковал книгу в вакуумный пакет, он прошел через арку во двор. Перед подъездом в лучах фонаря мерцала гигантская лужа, но Алик заметил ее слишком поздно – в дорогом кожаном ботинке захлюпала вода. Он брезгливо потряс ногой, открыл кодовый замок, но тотчас угодил в другую лужу, уже не дождевую.

– Черт! Что б им неладно было! – в сердцах выругался Поленов.

Он страшно разозлился, то ли на бомжей, написавших под дверью, то ли на дождь, то ли на Ольгу, из-за которой, собственно, и оказался в этом грязном подъезде.

– Вот так всегда, одним все, другим все остальное. Да и понимает ли она, что ей досталось? – бурчал он, поднимаясь по лестнице на пятый этаж. Лифт, как водится, был на ремонте, тяжелая сумка, висевшая у него на плече, казалась пудовой гирей. – Так и буду весь век мотаться по чужим делам, в ночь-полночь ноги бить… Хотя было бы неправильно и несправедливо оставить эту книгу без внимания. Спасибо Алику Поленову никто ведь не скажет!

* * *

Часа через два Алик вышел из дома в Камергерском. Несмотря на усталость, он был бодр и пребывал в прекрасном расположении духа. Тяжелой сумки, оттягивающей плечо, при нем уже не было. На углу Тверской он поймал такси и, с комфортом устроившись на заднем сиденье, достал мобильный и набрал знакомый номер. Ему надоело обижаться:

– Привет. Ты в Москве? У Нины Семеновны? – по-деловому начал он.

– Да-а-а, – эхом отозвался в трубке Ольгин голос.

– Это хорошо. У меня важные новости.

– Новости? У меня для тебя? – не поняла она.

– О, ты, похоже, пропустила пару стаканчиков, – усмехнулся Алик.

– Нет смысла скрывать. «Немного красного вина, немного солнечного мая…»

– Слушай, Колесникова, сосредоточься. Это важно. Я минут через пять буду в твоем районе, давай зайду расскажу?

– Что, прямо сейчас? – переспросила Ольга и напряглась.

– Ну да.

В телефоне повисло молчание.

– Поленов, давай не сейчас… – после некоторого замешательства ответила она, – я работу еще не сдала.

Прозвучало это как-то неубедительно.

– Слушай, я ненадолго. Ты все равно много сейчас не наработаешь, – продолжил Поленов, но внутри вновь зашевелилась обида. – Вот человек! Неужели не интересно?! Это же тебя касается…

Он не успел закончить свою мысль и остановился на полуслове, потому что к Ольгиному голосу вдруг примешался другой – низкий, мужской. «Показалось?» – засомневался Алик.

– Почему же, мне интересно, – промурлыкала в ответ Ольга, но Поленов ее не услышал, потому что на заднем плане в телефоне действительно заговорил мужик.

«Нет, не показалось!!!» – обреченно констатировал Алик.

В ухо стрельнула внезапная острая боль, и он почувствовал то, что, вероятно, чувствовал отец Гамлета, когда ему в ухо влили смертельный яд.